|
|
| | Ему нравится моя нога? Так, что ли? Ему нравится нога другого парня? Эстетически? Сексуально? Да, именно - сексуально? Какое страшное слово, когда думаешь о парне, который гладит колено другому парню: Мне: | | |
|
|
|
| | Хачики оказались разной национальности - один армянин, второй: тоже с Кавказа. Как я понял, приехали в Москву сдавать сессию в каком-то вузе. Типа - заочники. Да и по разговору за столом было заметно, что парни не с рынка (с этими я бы не остался, хоть чем бы приваживали) . Вели себя достаточно корректно, никакого хамства. От выпитого и накуренного головушка моя поехала. Стал ловить себя на мысли, что торчу. В такие моменты теряется контроль и Центр Безопасности (ЦБ) дает сбои. Мы за столом разоткровенничались: выплыла тема, что я иногородний, что сдал билет, что надо возвращаться в Р. , а в время позднее. Тогда хачики пригласили к себе в общагу. Переночевать. Девки мои, ясный пень, отказались - куда только делась их приветливость, игра глазками и жеманные позы. Молодцы, бабы! Видать, научены горьким опытом. | | |
|
|
|
| | Я вытащил член из ее развороченной пизды и повернулся к Даше. Она лежала рядом на боку. Одна рука сжимала сосок, а вторая находилась между раздвинутых ног. Она дрочила, затуманенными глазами глядя мне между ног. Разгоряченный, я схватил ее, перевернул на спину и подтянул к краю дивана, встав на колени между ее широко задранных вверх ног. С первой попытки проникнув внутрь ее разработанного пальцами влагалища, я едва смог заставить себя сдерживаться и трахал ее довольно аккуратно, пока не встретился с ней глазами. "Порви меня", - прошептала девочка. От этих слов у меня в голове будто рухнула плотина, я почувствовал, что конец близок и следующим же движением разорвал сдерживающую мой член преграду. Мы не отрывали взгляда друг от друга. Я медленными, мощными и длинными толчками, только оттягивая конец, но уже не в силах остановиться, продолжал таранить Дашино лоно. Она что-то шептала, мышцы влагалища ритмически сокращались. Время замедлило свой бег. Я чувствовал, как мое семя покидает яички и медленно устремляется по каналам наружу. Как оно выстреливает в Дашеньку, как от этого в низу ее живота зажигается огонь и распространяется по всему ее телу, проникает в меня, с толчками крови достигает мозга и провоцирует там огромной силы взрыв... | | |
|
|
|
| | Зовите меня Суюнов. Когда я смотрю на себя в зеркало, меня охватывает восторг, изумление и счастье. Я дотрагиваюсь до мочек своих ушей большими пальцами рук - и истома нежности пронзает меня, словно первые пять секунд от введения в канал пениса наркотика "кобзон". Я трогаю мочки ладонью и погружаюсь в сладкое, бесконечное умиротворение, напоминающее пик действия ХПЖСКУУКТ. Я подпрыгиваю, хватаю мочки указательным и большим пальцем, начинаю онанировать, то разжимая, то снова сжимая их, | | |
|
|
Рассказ №6561
Название:
Автор:
Категории:
Dата опубликования: Пятница, 05/05/2023
Прочитано раз: 20014 (за неделю: 16)
Рейтинг: 86% (за неделю: 0%)
Цитата: "Сколько это длилось, не знаю, я сосал, уже привыкнув к нему, когда ты вдруг напрягся, и что-то солоноватое брызнуло мне в рот. Я от прянул и увидел как тонкой струйкой что-то вырвалось из него и попало тебе на рубашку. И я почему то понял, что это другое, и снова наклонился и попробовал это, и продолжил сосать. Вдруг ты отстранил меня, настойчиво, не глядя на меня, натянул брюки и молча вылез на крышу. А я продолжал сидеть, уже один, взволнованный и вдруг испуганный...."
Страницы: [ 1 ]
Ларик, Ларик.
Мой милый Ларик.
Почему я вспомнил о тебе через столько лет?
Мне было двенадцать, тебе на год больше. Ларик, симпатичный голубоглазый мальчишка, троечник и драчун, головная боль нашей классной и дворовых бабушек. И я, очкарик, отличник, маменькин сынок. И только одно у нас было общее - сигареты. Мы прятали их на чердаке твоего подъезда, там и курили, тайком от всех. И в этом было больше, чем просто курение, мы там были вдвоём, одни над городом, или даже над целым миром.
Сентябрь был жарким, мы сняли школьные пиджаки, о чём-то говорили, и курили. Почему я сделал это? Мы даже не говорили на эту тему, мы ведь не дружили, у каждого были свои приятели в школе и во дворе. Мы были вместе только там, на чердаке, где не было шума и чужих глаз. Я пересказывал тебе очередную прочитанную книжку, а ты сидел, прислонившись к стене, раскинув ноги в синих брюках, и может слушал, а может просто ловил сигаретный кайф.
Ларик, Ларик:
Я смотрел на тебя, на мятую белую рубашку, на синие брюки, и туда, где было что-то, такое как у меня, но не моё, и от того интересное, заманчивое притягивающее. Я протянул руку и погладил тебя, с пугающей меня самого смелостью. Ты вдруг замер, опустил глаза и посмотрел на мою руку, потом отвёл взгляд в сторону, и ничего не сказал. И я продолжил, неумело, торопливо, гладить толстую ткань, под которой стало ощущаться что-то. Я посмотрел на твоё лицо и на миг остановился. Ты закрыл глаза, твои губы сжимались, и между ними иногда проскальзывал кончик языка. А под моей рукой, там, скрытый материей брюк, уже ожил, и манил: Я стал неловко расстёгивать пуговицы, торопливо, словно боясь опоздать, потерять. Показались чёрные сатиновые трусики, я потянул их вниз вместе с брюками, ты приподнялся, и я стянул их почти до колен. И увидел его, немного больше и длиннее чем у меня, и восхитительно твёрдого. Я сжал его двумя пальчиками, и смотрел, сам не понимая своих ощущений, желаний. Я просто чего то хотел, от чего у меня всё тоже напряглось, и сунув руку в карман, сжал и свой.
Храбрость наивности, я наклонился, и: Я не знал, что это может быть настолько классным, ощущать его во рту, облизывать, обсасывать, играться впервые, не думая о "потом". Ты был старше, но я был смелее, или наивнее, я делал то, что хотел, боясь, что ты остановишь меня. Я спешил, неумело, хотя чего там уметь:
Сколько это длилось, не знаю, я сосал, уже привыкнув к нему, когда ты вдруг напрягся, и что-то солоноватое брызнуло мне в рот. Я от прянул и увидел как тонкой струйкой что-то вырвалось из него и попало тебе на рубашку. И я почему то понял, что это другое, и снова наклонился и попробовал это, и продолжил сосать. Вдруг ты отстранил меня, настойчиво, не глядя на меня, натянул брюки и молча вылез на крышу. А я продолжал сидеть, уже один, взволнованный и вдруг испуганный.
Всегда наступает "потом", с мыслями, сомнениями, разочарованием. Я закурил, но не мог удержаться, и вылез на крышу, вслед за тобой. Ты стоял. Слегка нагнувшись, опираясь руками на железную ограду, и смотрел вниз, или вдаль. Я хотел позвать тебя, и боялся, встал рядом, готовый заплакать. Ты повернулся, посмотрел на меня, как то по взрослому серьёзно, как будто увидел впервые. Потом выпрямился, сплюнул вниз, и сказал:
- Ты чокнутый, Игорёшка. Чокнутый, но такой классный.
Я прижался к тебе и заплакал, все страхи, желания, всё несказанные слова вылились в этот плач. Ты обнял меня, и пытался успокоить, и что-то говорил, что никому не скажешь, что я классный, что всё будет хорошо, что так бывает, и что-то ещё, во что мне очень хотелось верить. И я верил, и обнимал тебя, прижимаясь к тебе, ощущая твоё тепло.
Мы больше никогда не курили вместе. Ты никому ничего не рассказывал, даже потом, когда уже знали о моих увлечениях, и в школе и во дворе. Ларик, Ларик, мой первый, и единственный, не предавший меня.
Страницы: [ 1 ]
Читать также в данной категории:» (рейтинг: 89%)
» (рейтинг: 85%)
» (рейтинг: 69%)
» (рейтинг: 88%)
» (рейтинг: 0%)
» (рейтинг: 84%)
» (рейтинг: 86%)
» (рейтинг: 0%)
» (рейтинг: 0%)
» (рейтинг: 88%)
|