 |
| |
| | Я уже ничего не понимаю. Хочется верить, что это - сон, навеяный двумя литрами светлого пива. Но нет, вот я, вот Кэт. Она тянется к моим брюкам, расстегивает ширинку, и вот уже мой член выскакивает, как пружина, на волю и упирается прямиком ей в подбородок. Она хватает его ртом, и я, немного обескураженный, рефлекторно беру ее голову руками и начинаю трахать ее в рот. Она вдруг вырывается, выпускает член изо рта и говорит: | | |
| |
|
| |
| | - Только попробуй... Я вот тебе умру... - тоже сбившись на свистящий шепот, ответил мальчишка и, не в силах больше сдерживаться, рванулся навстречу Денискиным губам. Поцелуй затянулся настолько, что вода успела остыть, а пена осела и превратилась в серые пузырчатые пятна на поверхности. Но когда Сашкина рука потянулась в промежности друга, тот сказал, мягко ее останавливая и уводя в сторону: | | |
| |
|
| |
| | Стенки ее влагалища плотно облегают мой ствол. Чувствую приятное давление по всему органу. Опускаю свои руки на ее задницу. С силой сжимаю и приподымаю ее. Опускаю свое лицо между сисек и погружаюсь в них. Наращиваю темп для кульминации. Ее руки зарываться в моих волосах. Я чувствую ее всем телом. Ее возбуждение. Ее желание. Я слышу бешеный стук ее сердца. Самый пик. Ее крик. Эйфория. Мы пришли к финалу вместе. Время останавливается. Мы растворяемся друг в друге. Идеальная синхронизация. Полное блаженство. Я в ее обитых а она в моих. Нам хорошо. Наконец наши тела получили желаемое. Постепенно время приходит в норму. И мы просто сползаем по стенке так и оставшись в объятиях друг друга. | | |
| |
|
| |
| | - Я о себе, - повторила зачем-то. - Я любила Борю. Говорю в прошедшем времени осознанно, потому что больше той любви нет. Сначала я даже обрадовалась, когда ты его приворожил, но потом: он не любил меня, я это чувствовала. Иногда вёл себя по-хамски. Грубил, постоянно врал, мог поиздеваться. До рукоприкладства не доходило, но он всегда был самцом, лидером, и меня это, как оказалось, устраивало. А сейчас: как бы тебе объяснить. Вот любишь ты кошку. Она гадит где попало, рвёт обои, царапается, пакостит по-всякому, а тебе она всё равно мила. Ты, конечно, мечтаешь, чтобы она была послушной, как собака, чтобы на улицу просилась, чтобы преданными глазами смотрела, еду выпрашивая, а не нагло орала, как ненормальная; и представь, мечта исполняется. Ты умиляешься день, два, три, а потом замечаешь, что кошечка не та. Идеальная, но не та. Чешешь ей пузо - она не царапается, свиснешь - со всех ног летит, скомандуешь - мурлычет, греет, ластится, прикажешь - уйдёт беспрекословно. Собака, одним словом, хорошо воспитанная собака: а любил-то ты кошку. | | |
| |
|
Рассказ №18163
|
