Рассказ №5281 (страница 2)

     - Вот так и стой на всех своих четырёх лапах, быстро за гаражи, на четвереньках, понял, нет, как собака, на четвереньках ползи, чмо ебливое,- орал и требовал палач.
     И Сиплый пополз, подгоняемый сзади тяжёлыми пинками палача и весёлым смехом его девушки, радостной за то, что он ведёт его туда, куда она ему сказала, от этой мысли ей было приятно, чувствовалось какое-то величие и полное подчинение.
     - Стой здесь, сучара,- крикнул палач и нанёс удар прутом по спине Сиплого, очего тот смешно и беззаботно распластался на земле, весело вытяныв руки впереди себя.
     Он лежал на земле, словно в девственном лесу, вокруг него тоже была трава, только сейчас он смотрел не на чёрное солнце, а на красную землю.
     - Пусть он палочку принесёт,- с жалким видом требовала девушка.
     Палач пнул его ногой в рёбра, отчего Сиплый на мгновение как-бы взлетел, а потом снова приземлился, затем палач закричал:
     - Слышал, что люди хотят, сейчас я буду тебе палку кидать, а ты, уёбок, будешь мне её приносить, понял, нет?
     Сиплый не мог уже ничего ответить, или просто не хотел, и он кивнул своей избитой головой. Палач даже удивился его сообразительности, размахнулся и кинул свой железный прут, упавший в грязную дождевую лужу.
     - Чтоб как собака взял, пастью, и живо сюда на корячках припрёшься, и попробуй только убежать! Ну, Сиплый, давай, принесу палку, ну молодец, молодец, пошёл!
     Сиплый пополз как собака, когда он подошёл к той луже, в которой где-то лежала палка, он сначала боязно потрогал лапой воду, и как он и ожидал, она оказалась холодной, он осторожно ступил в леденящую бездну и принялся долго возиться в этой луже, в поисках трофея, собачьего обоняния ведь у него всё равно не было, и он долго нарезал круги, пока не упёрся лапами во что-то твёрдое, сразу сообразил, что это ему и надо принести хозяину, постарался как можно больше не дышать, и опустил голову в лужу за добычей.
     Воды в луже было около 20 сантиметров, но своим собачьим умом он чувствовал, что палка находится у него прямо под лапами. Ударившись мордой о холодное дно он открыл свою пасть, схватил зубами железный предмет и как стрела, но только на корячках, выскочи из лужи. В его хавальник успело набежать много холодной воды, он положил возле себя палку и начал кашлять, как всю жизнь курящий человек, так он старался избавиться из своих лёгких от лишнего количества влаги. И тут его позвали, он заново схватил зубами палку и побежал на зов:
     - Давай, молодец Сиплый, умничка, неси маме палочку, у ты мой хорошенький, быстрее, быстрее, молодец, молодец, хорошая собака, неси, мама тебя погладит,- звала его девушка палача. Она была довольная от того, что всё так получилось, весело и энергично хлопая в ладоши продолжала ласково подзывать к себе их четвероногого друга. Сиплый уже потбегал к зовущей его "мамочке", но дорогу ему преградил палач, он взял у него палку, грязно выругался и зашвырнул её ещё дальше, со словами:
     - Почему не вижу радости, собака приносит палку и ей приятно от этого, она гордится собой.
     У тебя же этого нет. Ты должен радоваться, вилять хвостом и прыгать тут вокруг меня, чтоб я поскорее кинул её ещё раз, понятно. А теперь принеси, ну, пошёл, быстро принеси. И Сиплый снова побежал. Он бежал как собака, потому что из пасти его вывалился язык, поливающий слюной траекторию побега, а уши развивались на ветру, то плавно поднимаясь, то плавно опускаясь. Он изрезал себе все руки, так как на пути его встречалось много стёкол, и он напарывался на них, он ободрал себе все колени, так как на пути его встречалось много мелких камней, и он сдирал с себя кожу, когда наступал на них. В морду его встречным потоком воздуха больно хлестали летящие осы и стрекозы, но он всё равно добежал до палки, схватил её больными от соприкосновения с ржавым железом зубами и понёс. В его голове было сейчас только одно желание, когда же наконец его мучители насытятся, попробуют на вкус его неудачи и жалость, и оставят его, оставят его одного, чтоб он больше не был собакой, собрался с силами и пошёл бы домой, как человек, человек, прямо ходящий на двух ногах.
     - Какого хуя ты там возишься, сучонок. Сюда неси, быстрее, быстрее,- палач его громко звал, он успел ещё больше опьянеть от жестокости и чувства безнаказанности.
     Сиплый бежал им навстречу, переполняемый радостью и счастьем, от игры с человеком. В пасти у него торчал железный прут, он старался бежать как весёлая собака. Он такого обращения с ним, у него окончательно заклинило башню, он полностью вошёл в роль собаки, и поэтому, как делают обычно собаки, с разбегу напрыгнул на палача, его тело виляло, словно он машет хвостом, своими передними лапами он упёрся в грудь палача, оставляя на ней свои кровавые собачьи следы, и в морде он держал палку, и тёрся своей мордой о лицо палача, брызгая на него слюной.
     Палач не ожидал такого, он пошатнулся назад, упёрся спиной в металлическую стену гаража, выхватил палку из сиплой морды и начал хуярить ей Сиплого по всем местам. Сиплый же только закрывался руками от тяжёлых железных побоев, кровь лилась потоком из всего собачьего тела, на котором уже оставались красно-синие отметины от прута, рёбра наверное тоже были поломаны, ведь дышать ему становилось с каждым ударом всё труднее и труднее. А палач с неимоверной жестокостью продолжал избивать его, избивать палкой и ногами куда попадёт:
     - Ты чё скотина делаешь, я тебе не говорил так делать. А ты себе хули позволяешь, псина облезлая, забыл кто из нас кто, запомни, ты псина, я хозяин, понял, я хозяин,- орал на него палач, продолжая избиение.
     От побоев Сиплый лежал почти без движения, весь окровавленный и уставший, похожий на кусок мяса, отрезанный от животного после долгой бойни. Палач оставил его на некоторое время, чтобы немного отдохнуть, набраться сил для дальнейшего избиения, для дальнейшего освобождения земли от всякой падали.
     - Дима, у тебя на груди осталась его звериная кровь, это раз, а во-вторых, когда он опёрся о тебя, а ты подался назад, то наступил на говно, и у тебя сейчас правая нога, весь ботинок в говне,- стервозно говорила ему девушка, которая хотела продолжения веселья.
     Он посмотрел на свои ноги и охуел от увиденного. На правом ботинке действительно было размазано коричневое собачье дерьмо. На кровь на груди ему было всё равно, теперь уже абсолютно всё равно, но он не смог терпеть вида обгашенных ботинков. И он вновь пришёл в неописуемую ярость, он пнул Сиплого по морде этим ботинком, оставляя на его кровавом лице коричневую полосу от ушей до рта, как-будто пытаясь вытереть это о траву, и завопил:
     - Блядь, ты чё сука, облизывай на хуй, не ебёт, облизывай, сука, тварь поганая!
     И он ещё пару раз пнул его по морде, перед тем как Сиплый принялся вылизывать обувку своего хозяина от помёта своих сородичей. Палач стоял, а Сиплый облизывал, палач возвышался над ним и сверху плевал ему на спину, плевал на всю его сущность, на все его животные мировоззрения. Сиплый уже успел привыкнуть ко вкусу застывшего экскремента, он упорно и тщательно вылизывал ботинок своего хозяина, иногда в зубах у него застревало то, что когда-то ели его собратья и не до конца переварили своими желудками, тогда он поддевал это языком и проглатывал, продолжая вылизывать дальше, продолжая наводить чистоту, лишь бы его больше не били, ведь в душе своей он по прежнему желал скорейшего завершения надругательства, он не смел перечить своим мучителям, он всё делал правильно и выполнял бесприкословно.
     Когда же палачу показалось, что его ботинок преобрёл свой первозданный вид, он, уже достаточно замученный и уставший сказал:
     - Ну всё хватит, я уже тут с тобой заебался, три часа вожусь и всё без толку. Ставай на своих четырёх к гаражу, почти вплотную и стой там.
     Сиплый бросил своё старое занятие и принялся выполнять новое. Он встал, как ему велели, почти стал одним единым с металлическим каркасом гаража, стал рядом. Затем он получил тяжёлый удар ногой по черепу. Голова его отскочила от ботинка и по инерции ударилась о гараж. Дальше Сиплый ничего не помнил, что делали с ним его мучители, потому что потерял сознание.
     А помнить больше ничего и не надо было, потому что палач придумал новое, и последнее наказание.
     Он обратился к девушке:
     - Достань гандон и одень ему на голову, последний раз приколемся и пойдём, запарился уже.
     Девушка открыла свою сумку, покопалась там, достала средство второй необходимости и принялась аккуратно, чтобы не порвать, натягивать его на голову Сиплому. Она натянула его до самого носа, рот у него был открытый и он по любому бы не задохнулся.
     - Ты в туалет не хочешь? Сейчас я обоссу его и пойдём!, -подытожил палач.
     Он достал из широких штанов свою шнягу и принялся поливать звериное ебало противника. Жидкость его барабанила по натянутой резине, попадая в рот, это было похоже на то, как дождь колотит о брезент. Когда палач закончил ссать, он потрёс своего дружка, избавился от последних капель, они поцеловались и пошли. День выдался для них хороший, столько всего произошло...


Страницы: [ 1 ] [ 2 ] [ 3 ]

Читать также в данной категории: