 |
| |
| | Но ведь так бывает: вдруг окажется в электричке или в автобусе-троллейбусе ватага парней - ты скользнешь по ним взглядом, и - ни на ком твой взгляд не задержится, никого из ватаги не выделит, и ты, равнодушно отворачиваясь, тут же забывая эти лица, снова продолжишь смотреть в окно; а бывает: взгляд зацепится за чьё-то лицо, и ты, о человеке совершенно ничего не зная, вдруг почувствуешь к нему живой, невольно возникающий интерес - неслышно дрогнет в груди никому не видимая струна, зазвенит томительная мелодия, слышимая лишь тебе одному, и ты, стараясь, чтоб взгляды твои были незаметны, начнешь бросать их на совершенно незнакомого парня, с чувством внезапно возникшей симпатии всматриваясь в мимику его лица, в его жесты, в его фигуру, и даже его одежда, самая обычная, банальная и непритязательная, покажется тебе заслуживающей внимания - ты, исподтишка рассматривая мимолётного попутчика, будешь по-прежнему казаться отрешенно погруженным в свои далёкие от окружающих тебя людей мысли-заботы, и только мелодия, внезапно возникшая, никем не слышимая, будет томительно бередить твою душу, живо напоминая о несбывающихся встречах - о том, что могло бы случиться-произойти, но никогда не случится, никогда не произойдёт, и ты, вслушиваясь в эту знакомую тебе мелодию о несовпадающих траекториях жизненных маршрутов, будешь просто смотреть, снова и снова бросая исподтишка свои мимолётно скользящие - внешне безразличные - взгляды; а через две-три-четыре остановки этот совершенно неизвестный тебе парень, на мгновение оказавшийся в поле твоего внимания, выйдет, и ты, ровным счетом ничего о нём не зная, не зная даже его имени, с чувством невольного сожаления о невозможности возможного проводишь его глазами... разве так не бывает, когда, ничего о человек не ведая, мы без всякого внешнего повода выделяем его - единственного - из всех окружающих, совершенно не зная, почему так происходит - почему мы выделяем именно его, а не кого-либо другого? . . Сержанты, стоявшие в коридоре, были еще совершенно одинаковы, совершенно неразличимы, но при взгляде на одного из них у Игоря в груди что-то невидимо дрогнуло - неслышно ёкнуло, рождая в душе едва различимую мелодию, упоительно-томительную, как танго, и вместе с тем сладко-тягучую, как золотисто-солнечный мёд, - Игорь, еще ничего не зная о сержанте, стоящем наискосок от него, вдруг услышал в своей душе ту самую мелодию, которую он слышал уже не однажды... но вслушиваться в эту мелодию было некогда: дверь, на которой была прикреплена табличка с надписью "канцелярия", в тот же миг открылась, и в коридоре появился капитан, который оказался командиром роты молодого пополнения; скользнув по прибывшим пацанам взглядом, он велел им построиться - и, называя сержантов по фамилиям, стал распределять вновь прибывших по отделениям; Игорь стоял последним, и так получилось, что, когда очередь дошла до него, он оказался один - капитан, глядя на Игоря, на секунду запнулся... "мне его, товарищ капитан", - проговорил один из сержантов, и Игорь, тревожно хлопнув ресницами, тут же метнул быстрый взглядом на сказавшего это, но капитан, отрицательно качнув глазами, тут же назвал чью-то фамилию, которую Игорь из-за волнения не расслышал, добавив при этом: "забирай ты его", - Игорь, снова дрогнув ресницами - не зная, кому из сержантов эта фамилия, прозвучавшая из уст капитана, принадлежит, беспокойно запрыгал взглядом по сержантским лицам, переводя беспомощный, вопросительно-ищущий взгляд с одного лица на другое, и здесь... здесь случилось то, чего Игорь, на секунду переставший слышать мелодию, не успел даже внятно пожелать: тот сержант, которого Игорь невольно выделил, глядя на него, на Игоря, чуть насмешливым взглядом сощуренных глаз, смешно постучал себя пальцем по груди, одновременно с этим ему, Игорю, говоря: "смотри сюда", - и Игорь, тут же снова услышавший своё сердце - снова услышавший мелодию своей души, совершенно непроизвольно улыбнулся, глядя сержанту в глаза... он, Игорь, улыбнулся невольно, улыбнулся, движимый своей вновь зазвучавшей мелодией, улыбнулся открыто и доверчиво, как улыбаются дети при виде взрослого, на которого можно абсолютно во всём положиться, но сержант, проигнорировав этот невольный, совершенно непреднамеренный порыв, на улыбку Игоря никак не отреагировал, - коротко бросив Игорю "следуй за мной", вслед за другими сержантами он повёл Игоря в глубину спального помещения, чтоб показать, где располагается отделение, в которое Игорь попал, и где будет на время прохождения курса молодого бойца его, Игоря, кровать и, соответственно, тумбочка... всё это произошло неделю назад, - через полчаса от пацанов, которые прибыли чуть раньше, Игорь узнал, что сержанта его отделения зовут Андреем... | | |
| |
|
| |
| | Обалдевшая от удара женщина пыталась что-то молвить, но ее лицо превратилось в куриную гузку, а губы вытянулись и лишь шепелявили что-то, отдаленно похожее на протест. Жирик злобно рыкнул и резким движением наклонил ее на барьер. | | |
| |
|
| |
| | Несильно надавив на тюбик, я ввела его горлышко внутрь. Анус наполнился ощущением холодной шероховатой поверхности. Выдавливая гель внутрь, я чувствовала, как он, задержавшись вначале, стал проникать вглубь, омывая прохладой окружавшие его стенки. | | |
| |
|
| |
| | Она уперлась своим очком в хуй Лехи, такого он явно не ожидал. Замерев и затаив дыхание, на полусогнутых ногах он старался не шевелиться. Мама что-то переключала на плеере, выбрав подходящую композицию для продолжения чистки ковра, тишину разорвал ритмичный, громкий звук зажигательной мелодии. Под такие песни обычно танцуют Booty Dance, это когда девушки трясут своими задницами в разных позах. Этакий RnB или же Hip-Hop. Подхватив первый всплеск ритма, мамочка резко подалась назад. Лехин живот уперся в ее огромные, накаченные ягодицы, а его хуй полностью погрузился в ее узкую пещерку. Тут же мама начала проделывать своим тазом виляющие движения влево и вправо, при этом не выпуская хуй из своей жопы, он просто выскальзывал почти до головки, но оставался внутри, затем она остановилась и затрясла булками. О боже они раскачивались и блестели от смазки, а Лехин хуй торчал у нее из очка наполовину. После она снова резко насадилась на него до самого основания, раздался характерный хлюп и шлепок маминых ягодиц об Лехин торс. Стоя раком моя мама крутила задницой, при этом хуй Лехи торчал из ее анального отверстия не покидая его, я же в это время надрачивал свой, выглядывая из-за прикрытия. Мне было страшно что Леха начнет кончать ей в очко и она заметит потом что из ее жопы вытекает сперма.
Через несколько минут принятия Лехиного хуя у себя в тесном анале, она все-таки разобралась с пятном на ковре и начала двигаться по ковру на четвереньках чтобы полностью его отчистить. Леха не выпуская свою залупу из ее жопы, на полусогнутых походкой краба передвигался с ней в такт. В местах очередной остановки он вгонял ей хуй по самые яйца и откровенно ебал ее в жопу у меня на глазах. Она же делая вид что не замечает, тщательно пыталась отчистить ковер обеими руками, все так же оттопырив голый зад вверх. Бесконечно продолжаться это конечно же не могло и Леха начал испытывать мышечные спазмы в полусогнутых ногах из-за приближающейся спермы к головке его члена.
Он начал резко выпрямляться в ногах, его член при это все еще был в маминой жопе, его сильно изогнуло вниз, но тонус маминого очка похоже пришел в норму и она стиснув его не совсем хотела расставаться с ним. Разогнувшись почти полностью, головка члена соскользнула из ее очка и член по инерции, устремился вверх, разбрызгивая сперму и смазку по маминой спине и волосам. В этот момент мама почти не двигаясь покорно стояла раком и принимала душ из белой, полупрозрачной, мужской семенной жидкости максимально задрав пизду вверх. Наблюдая за пульсирующими движениями ее тугой дырки и стекающей спермы по ее спине, Леха стал медленно отходить спиной вперед, натягивая при этом свои штаны. После секундной паузы, мама продолжила уборку как не в чем небывало. Мы быстро собрались и ушли на улицу, все еще опасаясь быть разоблаченными. Там мы почти до вечера обсуждали произошедшее.
Вернувшись вечером домой, я впервые за долгий день увидел мамино лицо. Оно сияло в улыбке и румянце на щеках. Так же как и она, блистала вся квартира. Она помогла мне раздеться, накормила ужином, рассказывая всякую ерунду о каких-то платьях и туфлях, не слова о том что произошло. Я был доволен как слон.
По воскресениям мы не учились и уроки в субботу вечером я обычно не делал, поэтому я пошел поиграл на приставке и через пару часов завалился в кровать. Тут же заскрипела дверь в мою комнату, вошла мама и села на край кровати. Притворяясь что уже сплю, я лежал лицом к стене и спиной к ней, дабы избежать неловкой беседы на ночь. Она потянулась ко мне и положила руку мне на плечо. От нежного прикосновения я невольно чуть-чуть повернулся ухом к ней, чтобы послушать.
- А хотите завтра с Лешкой растянуть сразу двумя хуями мамину тугую дырку?
Я тут же покраснел и не поверивший своим ушам медленно кивнул головой. Она поцеловала меня в щеку и встав с кровати вышла из комнаты, оставив в ней только свой нежный, ванильно-клубничный аромат.
(Продолжение следует...) | | |
| |
|
Рассказ №22840
Название:
Автор:
Категории: ,
Dата опубликования: Среда, 13/05/2020
Прочитано раз: 27494 (за неделю: 3)
Рейтинг: 33% (за неделю: 0%)
Цитата: "Разумеется, я сдержал своё слово и никому ничего не рассказал, но этот странный ритуал с писькой крепко засел в моей голове. Вот он, секрет материнской любви! Все ребята во дворе часто болели, но только не Димка. Это мама так хорошо о нём заботилась. Но я подумал, что Димка потому и здоровый такой, что мама делает ему все эти штуки. И тогда же у меня появилась мечта о том, что и моя мама когда-нибудь станет такой же доброй и милой, как его, и сделает мне всё то же самое. В моих снах мама всегда ласково улыбалась мне, нежно целовала и щекотала, а затем просила: "Покажи писю!" Я краснел и смущался, но расстёгивал брючки, а потом тоже робко просил: "А ты мне свою покажи!"..."
Страницы: [ 1 ]
Детство моё было совсем непростым из-за матери-истерички и скандалистки.
-Артистка погорелого театра-говорил о ней дедушка и с сарказмом добавлял-лучшая роль второго плана!
Ну а сама она, понятно, считала себя великой актрисой. Мать рано вышла замуж и родила меня. Мой отец-талантливый молодой учёный-взял её в свою семью и его родители помогли ей с кинематографической карьерой. Но мать очень быстро "зазвездилась" и начала показывать свой поганый характер. Мне было всего три года, когда отец, устав от бесконечных сцен, просто выставил её за дверь, а меня собрался воспитывать
самостоятельно. Но мать, желая покрепче ему насолить, отобрала меня и отправила к своим родителям. Сама же она домой не вернулась, сняв для себя квартиру. Последующие девять лет я прожил у бабушки с дедушкой. Их отношение ко мне было калькой отношения папиных родителей: любовь, забота и обожание. Мать появлялась у нас крайне редко, не чаще 3-4 раз в год и слава богу, потому что каждый её визит всегда завершался "крупным разговором". Типа, всё у нас не так да не эдак. Ей вообще было очень трудно угодить. Однако, как ни странно, я всё-таки любил свою мать. Точнее нет, не так. Даже не мать-невозможно было любить эту злобную фурию. Скорее я любил в ней свою мечту о матери. Дело в том, что через три года после моего переезда к бабушке с дедушкой у меня появился очень хороший друг-Димка, мой ровесник. Его мама тоже была ровесницей моей, а также и её полным антиподом. Всегда милая, ласковая, кроткая и спокойная, она один раз явила всему двору пример настоящей материнской любви. Солнечным и морозным январским днём Димка играл во дворе и на него набросился пёс, молодой и глупый, такая мохнатая овчарка. Повалив моего друга в сугроб, он начал рвать на нём куртку. Однако хозяин пса, здоровый наглый мужик, типичный "новый русский", не торопился его оттаскивать. Он стоял в отдалении и лениво покрикивал: "Дик, фу! Дик, ко мне, Дик!".
Димка уже орал не своим голосом, но толстяк не спешил ему на помощь. В этот момент дверь подъезда распахнулась и на улицу выскочила Димкина мама, выскочила в чём была: в халатике и в тапочках на босу ногу. У нас в парадной в тот день сваривали лестничные перила и повсюду валялись арматурные прутья. Вот один такой прут она по пути и прихватила. Завидев её, пёс смылся столь стремительно, что сбил с ног своего хозяина и пса она не догнала. Но уж зато хозяину досталось на орехи! Подбежав к толстяку, эта маленькая, хрупкая девушка начала яростно хлестать его прутом. Тропинка была скользкой, негодяй никак не мог подняться, а удары сыпались градом. Хотя он и был ровно в два раза крупнее Димкиной мамы, она сломала ему нос, обе руки, рассекла лоб и, наверное, забила бы до смерти, если бы не истошный Димкин плач. Услышав его, мама зашвырнула в сугроб окровавленный прут, подхватила сына на руки и унесла домой. Толстяк остался лежать без сознания. Его жена выскочила на улицу и вызвала "Скорую". Но, разумеется, никакого заявления он не подал и более того-вскоре был вынужден от нас съехать, потому что стал посмешищем для всего двора.
Я по-доброму очень завидовал Димке, ведь моя мать в этой ситуации скорее всего обвинила бы меня и именно мне надавала бы тумаков. Дружа с Димкой, я подружился и с его мамой, я даже полюбил её, потому что, когда мы гуляли вместе, она также нежно как о нём, заботилась и обо мне. До сих пор помню, как она поправляла мне шарф, приговаривая: " Деточка, ты же сейчас простудишься". Обычно мы всегда гуляли во дворе вместе: я с бабушкой и дедушкой и Димка с мамой. Если же дела задерживали её дома, Димка гулял с нами и надо было видеть, как они встречались, когда она выходила. Как будто не виделись тысячу лет! Димка бросался к ней с горящими глазами: "Мама!"
-Милый!
Как же они любили друг друга и как же мне самому не хватало такой любви!
Наша с Димкой дружба крепла всё больше и больше и вот однажды, взяв с меня клятву молчания, друг доверил мне свою тайну. Дело было так: мы с ним отошли в сторонку пописать и я заметил, что его писька не совсем такая, как моя-он очень легко открывал и закрывал свою головку, чего я тогда сделать не мог. Я спросил, как ему это удаётся и он ответил, что головку ему открыла мама. А потом, взяв с меня клятву, Димка рассказал, что мама не только трогает его письку, но разрешает потрогать и свою.
-Мы с ней всегда спим вместе-продолжил он-и обычно голыми. И моемся вместе. В это время мама показывает мне свою письку и разрешает её потрогать. Ты ведь никому не скажешь?
-Нет, я клянусь тебе!
-Ну вот, а ещё мама часто берёт мою письку в рот и сосёт её.
-Но зачем? -удивился я.
-А знаешь, как это приятно! А ещё иногда мама даже разрешает мне засунуть свою письку в её. Ну, это вообще улёт!
-Но как же ты можешь засунуть письку в письку? -изумился я.
Димка звонко рассмеялся: "Так ведь у мамы писька-то совсем другая, не такая, как у нас с тобой! Она у ней не болтается, а очень маленькая и между ног. А там есть две дырочки. Одна-чтобы я мог засунуть туда свою письку. А другая-чтобы писать. "
-И ты видел, как мама писает? -замирая от волнения, спросил я.
-А то! -с гордостью ответил друг. -И даже не один раз! Но она тоже любит смотреть, как я писаю.
Разумеется, я сдержал своё слово и никому ничего не рассказал, но этот странный ритуал с писькой крепко засел в моей голове. Вот он, секрет материнской любви! Все ребята во дворе часто болели, но только не Димка. Это мама так хорошо о нём заботилась. Но я подумал, что Димка потому и здоровый такой, что мама делает ему все эти штуки. И тогда же у меня появилась мечта о том, что и моя мама когда-нибудь станет такой же доброй и милой, как его, и сделает мне всё то же самое. В моих снах мама всегда ласково улыбалась мне, нежно целовала и щекотала, а затем просила: "Покажи писю!" Я краснел и смущался, но расстёгивал брючки, а потом тоже робко просил: "А ты мне свою покажи!"
-Ладно, мой хороший-улыбалась она-пойдём в ванную!
Вот эту свою мечту я в маме и полюбил. При встрече я всегда крепко обнимал её и норовил поцеловать, а ещё прикоснуться к попке или к груди, но она лишь нетерпеливо вырывалась, торопясь высказать бабушке с дедушкой свои очередные претензии. Однако каким-то шестым чувством я знал, что рано или поздно, но мои мечты сбудутся.
Димка жил с мамой вдвоём и я никогда ничего не слышал о его отце. Они едва сводили концы с концами, его мама была классной швеёй, она брала работу на дом, но этого, конечно, было мало и вскоре им пришлось переехать: чтобы прожить, Димкина мама обменяла их квартиру на меньшую с доплатой.
Итак, я девять лет достаточно спокойно жил с дедушкой и бабушкой, но вот в нашей жизни наметились большие изменения. Мать настолько разлаялась со всеми режиссёрами, продюсерами и спонсорами, что её практически перестали снимать. Деньги у ней заканчивались, за квартиру платить стало нечем и она вынуждена была вернуться в родительский дом, к нам. И, ясное дело, что нас это совсем не обрадовало. Своими скандалами и истериками она очень быстро загнала в гроб дедушку, а потом и бабушку. Поскольку, кроме меня, зло срывать стало больше не на ком, то наступил и мой черёд. Мать бегала по всем кастингам подряд, бралась за любую халтуру и, конечно, теперь ей пришлось придержать свой язычок. Ну а дома она отыгрывалась на мне вволю. И, конечно, денег катастрофически не хватало. Мой старый ноутбук развалился надвое, но, вместо нового, я на свой день рождения получил пару пощёчин и подзатыльник за то, что осмелился сказать про её украшения.
-Мама, у тебя их так много, может, некоторые можно было бы продать? Ведь мы сейчас так нуждаемся!
-Я никогда с ними не расстанусь, даже если буду подыхать с голоду! Это самые наглядные свидетельства моего статуса! Лучшие друзья девушек-бриллианты, ты понял?!
Страницы: [ 1 ]
Читать из этой серии:»
»
Читать также в данной категории:» (рейтинг: 58%)
» (рейтинг: 82%)
» (рейтинг: 47%)
» (рейтинг: 36%)
» (рейтинг: 86%)
» (рейтинг: 87%)
» (рейтинг: 21%)
» (рейтинг: 81%)
» (рейтинг: 89%)
» (рейтинг: 85%)
|
