 |
| |
| | Аленку, конечно, возмущала подобная дерзость. Но, если совсем честно, не очень. Нет, безусловно, нахальство! Да только все парни не прочь поглазеть на понравившуюся девчонку без одежды. И чем меньше на это шансов, тем интереснее. Илья, если это все же он, еще оригинальный способ придумал. Вот только как ему удалось? Гипноз? Ага, усыпить человека который и так спит! Точнее разбудить. Да еще стоя на улице возле дома спящего. Знаменитый Вольф Мессинг о таком не мечтал. В общем, загадка. Аленка оглянулась на спешащего к остановкам маршруток парня. И впрямую не спросишь ведь. Стыдно. Может потом, если будем общаться, случай представится. | | |
| |
|
| |
| | Кое как натянув платье зажав трусики в руке она побежала домой. Только на следущий день она смогла упросить родителей уехать, больше всего боясь последствий в виде слухов. На её счастье ребята были не с её района в городе и слухи о её позоре не достигли Дашиных родителей. | | |
| |
|
| |
| | - От тебя зависит, - ответил я, а сам подумал- ни хрена от тебя не зависит. Мы отъехали метров триста. - Ну-ка пересядь на переднее сиденье. Она подчинилась. Я пристегнул девушку ремнем безопасности и начал лапать её грудь (надо же лифчик не носит, а грудь большая, упругая), раздвинул ноги, стал жадно целовать. Она безропотно подчинилась. | | |
| |
|
Рассказ №1558 (страница 4)
Название:
Автор:
Категории:
Dата опубликования: Понедельник, 17/04/2023
Прочитано раз: 50234 (за неделю: 2)
Рейтинг: 89% (за неделю: 0%)
Цитата: "Тут Мурка опять ненароком-то левою грудью Ивана коснулась - и его будто током пронзило, и сердце его застучало сильнее, отвечая другому такому же сердцу, что билось под муркиной левою грудью. И уж не владея собою, лишь движеньем ведомый безумной несытой души, подался он к Мурке и впился в её алый рот несытым, как сам, поцелуем. Горячее муркино тело под тонким халатом повторило покорно все изгибы иванова тела - каждый малый изгиб, каждый шрам, впадинку каждую тела заполнила муркина плоть. И желая м-мучительно с плотью муркиной слиться в одно, всё сильнее впивался Иван в её алые губы и всё крепче её он к себе прижимал - как неистовый реаниматор! - будто Мурку хотел удавить он и после вдохнуть в неё новую жизнь - иное дыханье!..."
Страницы: [ ] [ ] [ ] [ 4 ]
Баллада о той, которая дала.
--------------------------------------
Какой-то сумасшедший дом!
На этом Севере седом
Престранные дела -
Гордячка юная, притом
Красотка с ярко-алым ртом,
И вдруг - ему дала.
Куда теперь ему бежать -
Забиться под кровать?
В каком углу её прижать
И нежно целовать?
Вы спросите: "Зачем бежать?"
И я отвечу: "Как же, б:дь!
На этом Севере седом
Гоморра просто и Содом -
Уж-жасные дела!
Она начальника - ка-азла! -
Наложницей была."
Он старый хрыч, горелый блин,
В мохер разряженный павлин -
Ж-жестокий армянин.
Он обо всём осведомлён,
От лютой злобы раскалён,
Изменой страшной поражён -
Грозит им, бля, ножом!
Он им готовит сто разлук -
Он посылает тёмных слуг,
Продажных лютых сук.
Вот их кругом уж стерегут.
Куда глаза, они бегут.
Но от ревнивого врага
Спасает их пурга.
Забытый маленький вокзал -
Для них спасение одно.
А ветер, верный пёс, лизал
Дороги полотно.
Из мрака поезд выползал,
Как длинное пятно.
Полярная звереет ночь -
На шее ремешком.
В такую ночь - стакан и прочь -
Забыться б портвешком.
Сквозь ночь плывут они вдвоём.
В вагоне тёмном путевом -
То стук колёс, то тишина,
Их шёпотом полна.
А ночь темна, как бред, темна,
(То стук колёс, то тишина)
И семенем его пьяна
Неверная она.
Роман полярный - и потом
Расскажут лирики о том,
Как плыли прочь они вдвоём
За неба окоём.
Как речь лилась, как сеть плелась,
И как в любви она клялась -
В вагоне тёмном путевом,
В коленно-локтевом.
Напрасно злился старый бес,
Напрасно ахал он: "Вай-вай!"
И рвал он волоса.
Их поезд - чудо из чудес -
Как незабвенный тот трамвай,
Уплыл за небеса.
Он волоса во гневе рвал -
Хотел её, да не поял!
И старый хрен его стоял,
Вотще три дня стоял.
Такая вот баллада, бля,
Про старые дела,
Про ту, которая дала,
Тра-ля-ля-ля-ля-ля!
И я балладу вам пою -
Охрипший старый дрозд -
За тех, которые дают,
Я подымаю тост!
А те, которые берут
Всех тех, что им дают,
Пусть этот тост до дна все пьют
И пляшут и поют!
Чтоб благодарными им быть
И их боготворить -
Им песни выть, им ноги мыть
И эту воду пить!
* * *
Вес-на-крас-на! И к нам приходишь ты - на дальний берег Волги ты приходишь, туда, где выгнулась Самарская Лука.
Весна-красна! И к нам приходишь ты - и тает снег, и чаще сердце бьётся. И под бушлатом чёрным сердце бьётся - вахтовое измученное сердце - когда мы возвращаемся к тебе, Весна-красна!
Так вот стилем высоким - не низким! - про себя декламировал вдохновенно-печальный Иван, возвращаясь в Самару на несущемся чёрт-те куда самолёте. Так он думал, Иван: "Вот, вернусь: И ждут меня Котик и два плюшевых мыша, и четыре плюшевые собаки. Такая братва - оторви да брось! Как они зашебуршат-замышат - оживут под моими руками и па-айдут куролесить и нести всякую нескучную чушь - дым коромыслом!
А внизу распростёрлась Россия - какая даль! Какая бездна! Только: Только отчего же тяжесть такая на душе - давит? Замирает, остывает на полуоткрытых устах Слово Вещее - некому молвить. Да-альняя дорога выпадает нам - туда куда-то, за тридевять земель, в какие-то там палестины, которые вовсе не палестины:
Котик, Котик мой ласковый! Ради Бога, прости меня навеки - за-всё!
Господи, Господи Иисусе Христе, Боже милостивый! Поми-илу-уй на-ас!"
Самолёт накренился и нырнул вниз, пронзив пылающие закатом облака. Открылась Ивану земля - вся в серых пятнах последнего снега, в изумрудных заплатах озими - весенняя, ошалевшая спросонья. Волга круто внизу изогнулась и блестела закатным оранжевым блеском. Нёсся вниз самолёт - пламя заката лизало дрожащие крылья - над излучиной вещей, над самой Самарской Лукой.
* * *
ЭПИЛОГ
Нацеди мне нектара - я выпью -
Из сосуда с этикеткой белой.
А на той на белой этикетке
Небо развернулось голубое,
Ярая волнуется пшеница,
Тяжким зрелым колосом играет.
Ну-ка, сковырни скорее пробку
И прозрачной нацеди отравы.
Нацеди мне нектара - я выпью..
Страницы: [ ] [ ] [ ] [ 4 ]
Читать также:»
»
»
»
|
