 |
| |
| | На Сашу было жалко смотреть. Он не знал, какое поведение ему разыграть. Его несомненно мучила загадка моего поступка, но он не мог позволить себе опуститься до прямых расспросов. Мне же было приятно его мучить неизвестностью. Как ни в чём не бывало я исправляла его небрежность, а он был лишён какой бы то ни было возможности проявить свою молодецкую удаль, завоевать, добиться, заслужить, вытерпеть, - и далее по кодексу уличной чести мальчиков.
Пытку прервала Оля. Она похвалила меня, взъерошив мою чёлку (я опасливо отстранилась было, но, поймав её требовательный взгляд, поняла, что тут подчиняются не по-детски) .
- Ну что же, девчонки, поздравляю вас. С заданием справились отлично, ошибки исправили. Устали?
Мы молча отрицательно замотали головами, так как не знали, распространяется ли здешний эксперимент на глагольные окончания прошедшего времени единственного числа.
Оля повела нас делать салаты. И в этом помещении кухни, и в другом, куда нас послали помогать, и в маленьком зале, где мы осваивали азы нашей новой профессии, было полно форменных девочек; они сновали, как белки из Zwergnase, и мы вскоре стали носиться так же быстро.
Не скажу, что у нас тоже прошло семь лет в служении, но о нас явно забыли в лагере, потому что после ужина нам отвели в новом нашем доме гостевую комнату на ночь.
Вообще мы с Сашей порядком устали, даром что отказывались перед Олей; но впечатлений было так много, и все они были новые, - лично я была довольна.
Оля, пригласившая нас в комнату с двумя милыми кроватками, стала нам как будто ближе, но в то же время она не давала никаких поводов к фамильярностям.
- Женина кровать налево, Сашина направо. Умываться и писать - дверь в конце коридора, там же душ. Порядок поддерживаем; если что-то нужно, то сегодня по спальному корпусу дежурю я. Утром я вас разбужу.
В коридоре я заметила, что таких комнат вообще много, и в них расстилают кровати девочки вроде нас, в ночнушках.
Я схватила полотенце и зубную щётку с полки и побежала в душ.
Саши не было, когда я вернулась. Я быстро повесила платье в шкаф, скинула обмотанное вокруг тела полотенце и надела комбинацию кораллового цвета, разложенную на кровати. И юркнула под одеяло, потушив свет.
За окном была та же бархатная темнота, что и в вечернем лагере. Ярко светила луна. Сочился слабый хвойный запах.
На столе в стакане была налита вода; в стакане стояло несколько стеблей вики с пунцовыми рдеющими цветками.
Я рассматривала их с удовольствием; Саша в светлой ночнушке открыл дверь. В луче света из коридора он увидел меня и, не зажигая света, пробрался к своей кровати.
Мы молчали. Я предположила, что Саша тяготится отсутствием мальчиков. Мне хотелось и наедине остаться, чтобы поразмыслить над последними событиями, и Сашу подбодрить мне хотелось, но и не хотелось его провоцировать на рукоприкладство, как это обычно происходило между нами прежде.
- Ты не знаешь, кто это нам цветы принёс? - отважилась я наконец благодаря темноте.
- Оля.
- Мне кажется, у неё имя тоже, как и у нас: и Ольга, и Олег.
Саша вздохнул.
- Она тебя что, отпиздила?
Я перевернула подушку прохладной стороной кверху:
- Вот ещё! Кстати, она матом не ругается.
Саша помолчал.
- Как думаешь, у неё есть что-то с Джоном?
Опять, как в лагере, я слышала слова и не понимала их смысл. Точнее, я могла догадаться. Точнее, я уже догадалась, что Саша имеет в виду.
- Так-то она рада, когда его видит.
- Она видит, а он ебёт.
Я посчитала в уме до десяти, вдыхая запах вики. Потом спросила наугад:
- Ты вообще всегда так быстро загар схватываешь? | | |
| |
|
| |
| | Так вот, раздевшись догола, мы выплясывали как папуасы, при этом наши письки торчали вверх, как у взрослых мужиков. | | |
| |
|
| |
| | Отдышавшись, Инга встала с колен и, вытерев ладонью липкие остатки спермы с губ и подбородка, поднесла к своему носу. Понюхав, она объявила своим подругам: - "Вкус и запах, как сырой яичный белок. На, попробуй!" - протянула Инга липкую руку к лицу своей младшей сестры. Жанна безропотно понюхала и, вытянув язычок, кончиком слизнула каплю спермы. Ее серые глаза темнели от напряжения. Она промолчала, её лицо было неподвижным. Инга перевела руку к лицу Юли. Юля пригнула голову, понюхала и, отпрянув, сказала, поморщившись: - "Фу, не хочу!" Я, наблюдая за проделками девчонок, постепенно приходил в себя. | | |
| |
|
| |
| | Когда Алена впервые пришла на час позже, я не находил себе места - что случилось, почему задержалась? Но успокаивал себя, может на работе чего случилось. Медицина все таки... Но вот захрустел ключ в замке, и я молнией бросился в прихожую. На пороге стояла она, моя любовь, закрывавшая дверь. Закрыла - и откинулась спиной на дощатую поверхность. Когда я подошел вплотную, она посмотрела на меня сквозь полуприкрытые веки, положила руку мне на плечо и наклонила вниз, к своей сокровищнице. Лишь оказавшись в непосредственной близости от нее, я понял - мою любимую поимел другой мужик. Вокруг щелки все было перемазано ее выделениями и чужой, нахально пахнущей морем, мутной спермой! Мое дыхание перехватило от возмущения, но ее неумолимая рука прижала меня к этому логову разврата. Чужая влага коснулась моей кожи, а рефлекторно выставленный язык ощутил чуть солоноватый вкус спермы. Чужой спермы! Я не знал, что делать со своим возмущением, но оно вдруг сменилось возбуждением. Мою Алечку, Аленушку, Аленку, Леночку выебли и обкончали, моим бриллиантом любовались и пользовались! К груди подкатил необычайно жаркий шар, и на мгновение представив, как в эту дырочку входит чужой член, толстый и красноголовый, я набросился на нее с таким неистовством, словно хотел съесть этот плод... Мокрая и горячая, она пульсировала под моими губами, сжимаясь и раскрываясь, и вот из женушкиной груди уже сорвался первый стон, затем второй, потом она вцепилась коготками в мои волосы и тихонько заскулила. Осев вдруг на подкосившихся ногах, Леночка переживала сладкую муку, то отталкивая, то прижимая мою голову. Мой же член, твердый как гранит, тоже требовал внимания, и поднявшись над упавшей на корточки Аленушкой, я вытащил его, такого большого и упругого, и несколько раз вздрочнув, облил ее горячим, снежно-белым потоком. Сперма попала на волосы и на лицо, губы и грудь, мутные капли остались на красном атласе ее летного платьица, смотрясь словно жидкие жемчужины. Она подняла на меня озерца своих изумрудных глаз, и мы долго смотрели друг на друга, верный муж и его подгулявшая, бесстыжая жена, орошенная спермой изнутри и снаружи, трахнутая и облизанная, блестящая спермой на губах и зарождающимся блядским отсветом в своих волшебных глазах... | | |
| |
|
Рассказ №17155
Название:
Автор:
Категории: ,
Dата опубликования: Среда, 20/05/2015
Прочитано раз: 38512 (за неделю: 84)
Рейтинг: 67% (за неделю: 0%)
Цитата: "Упакованный таким жутким месивом, я вернулся к моей пациентке. Она так и сидела под кухонным окном с получашкой остывшего спитого чаю. Тут до меня окончательно дошло, что человека-то действительно надо - спасать. Спасение, по моему разумению, заключалось в изрядной доле алкоголя на 40-45 килограмм веса этих длиннющих ног, рук, пальцев. Чтобы оттаяла. И, расплакалась, хотя бы...."
Страницы: [ 1 ]
Огорошила. Обвал, просто. У них скоропостижно умерла мать. Вот, буквально - вчера.
Отец, как всегда, где-то в командировке у черта на рогах, откуда на собаках только три дня скакать надо (буквально!) , да и ему сообщить даже пока не удалось. Брат, сами-знаете-где, интернациональный долг выплачивает. Деду-профессору-генералу за 90 уже и он вообще вряд ли понял, что произошло, поскольку сказал по телефону, что ему, как раз, прям по случаю, пациент подарил бутылочку "Вдовы Клико". Одна осталась девчонка тринадцати лет с этим со всем хламом, в общем.
Трындец называется. Полный компресс. Приехали.
Самое хреновое, что она не плачет, а спокойно так и деловито об этом рассказывает, отстраненно даже, как будто. Значит - заклинило. Заколодило, как патрон в патроннике, когда в самый ответственный момент потом-гитлер капут, сливаем масло, ну что же ангелы поют такими злыми голосами, свечку, тоже, кстати, не забудьте поставить. За упокой, естественно, что это Вы глупости спрашиваете. Как-то так.
Дело это было в пятницу к вечеру: я с работы пришел, только. Но. Надо сказать, что поскольку, работал-то я токарем (если помните) , то работа моя начиналась в 7, а заканчивалась - в 5. В Советском Союзе это дело было весьма строго организовано: гегемон везде, начинал и заканчивал рано, дабы утром не успел еще надраться, а вечером - успел протрезветь. Прочая же прослойка-шушера начинала и заканчивала строго в соответствии с регламентом, в разное время, чтоб не перенапрягать, и без того хилый, транспорт.
Так вот, в полшестого вечера на меня валится эта история, и я понимаю, что что-то делать надо уже - МНЕ. Просто, поскольку больше - некому.
Я - поехал. Скрепя. Ибо за прошлые месяцы моя Марина меня совершенно измотала. Морально. Не знал я, что мне с ней делать-то: и так - клин, и так - рогатина. Надо сказать, что никакими педофильскими комплексами я никогда не страдал, считал (и до сих пор - придерживаюсь) , что если сиськи, или месячные, или то-другое в комплексе, есть - е. . ть можно. Тем более, что у самого у меня первый серьезный такой опыт случился даже еще и ДО моих 13-ти.
И - ничего! И -ничего! И - ничего! И -ничего! И - ничего! И -ничего! И -ничего! . .
Впрочем, это - совсем другая история.
Здесь, же больше какие-то дурацкие (не взятые никогда, кстати!) обязательства перед другом меня удерживали. Да, и как ему потом в глаза, смотреть-то? И, ей, что - сказать? В кино пригласить, или на детский утренник? Тем более, там мамаша (царство ей небесное) все время мешалась, со своими кастрюлями и швабрами:
Но. Горел. Горел, как пионерский костер, не мог видеть ее спокойно, просто. Искры, и молнии. Мрак и вихорь. Вода и пламень.
Поехал, однако. Там - недалеко. Все твердил себе по дороге: "не смотреть, не смотреть, не смотреть: Особенно - в глаза: А как она сейчас выглядит, интересно? В чем одета? Тфу!!! Не смотреть, не смотреть:"
Пришла, рассыпалась клоками: Все совсем не так оказалось, как ожидал.: Типичная, потом уже, ситуация боя: шестнадцать лет, шестнадцать лет! Нет, этого ничем не вытравить!
Была она какая-то тусклая и тихая, совершенно не заплаканная, но заторможенная вроде, в халате и полосатых гольфах. Искры и в волосах и в глазах умерли, как не было. Тапочки, какие-то стоптанные: Больше всего меня поразило, что была она - ОДНА. Совсем - одна. Ни подружек, ни учителей, педо: ов, там. Ни-ко-го-шень-ки.
Сидела она на кухне у окна на табуретке и пила какой-то спитой чай. В окно глядела на погрязневший снег. Такие дела.
И понял я, что ей совсем, вот - кранты. Буквально, то есть: кранты; совсем потерянный человек, на краю уже. Совершенно не понимал я, что в таком случае делать надо. Как себя вести, тоже - нибельмеса. Поэтому предложил единственное средство, которое знал. Спросил: "Выпить хочешь?" И она ответила: "Хочу!" С облегчением даже как-то. Хотя, вряд ли, до этого пила когда-нибудь.
Я засуетился, стал еще спрашивать не надо ли жратвы какой купить, оказалось, что и жрать у нее тоже совершенно нечего, сошлись на пельменях-сосисках-макаронах, чтоб не готовить, что найду, чай-сахар-масло, фрукты и выпивка, опять - что найду. Надо уже спешить было, поскольку часам к семи вечера в советских магазинах не оставалось уже ничего, почти.
Побежал. Повезло - везде, так тоже бывало: купил, что хотел. Бог послал в тот день доктору Менгеле, простите - Целлулоиду: две бутылки "Столичной" , причем в самом лучшем ее варианте - "СПИ" , бутылку крымского кагора неизвестной модификации (правда, тогда в Крыму сосем уж дерьма и отравы - не делали) , трехлитровую бомбу мандаринового сока, крепко заряженную в казематах Абхазии, яблоки - красные и слегка гниловатые, а так же квашенную капусту типоразмера "Провансаль" (мечту рачительного хозяина, поскольку: и на стол поставить не стыдно, и сожрут - не жалко) . Все остальное - практически полностью по первоначальному списку, за исключением чая, коего найти не удалось, пришлось купить еще два литровика, голубого, в каких-то шизофренических листиках, молока и пару пачек какао. Растворимый кофе тогда отсутствовал, как класс: и искать не стоило. Еще были присовокуплены три пачки горького шоколада, поскольку другого не завозили со времен Николая Кровавого. Зато выбросили трубочки для коктейля, буквально везде и в неимоверных количествах. Также были присовокуплены. С удовольствием.
Упакованный таким жутким месивом, я вернулся к моей пациентке. Она так и сидела под кухонным окном с получашкой остывшего спитого чаю. Тут до меня окончательно дошло, что человека-то действительно надо - спасать. Спасение, по моему разумению, заключалось в изрядной доле алкоголя на 40-45 килограмм веса этих длиннющих ног, рук, пальцев. Чтобы оттаяла. И, расплакалась, хотя бы.
Я занялся приготовлением лекарства: открыл кагор и дал ей попробовать. Не понравился. Тогда, из полутора полулитров и трехлитровой бомбы сока я смешал "screwdriver" (не знаю, до сих пор, как эта смесь называется по-русски) - получилось вполне вменяемо: водка практически не чувствовалась, а мандарины, напротив присутствовали во всем своем абхазском великолепии, с корочкой. Никакого льда, да и вообще всяческого охлаждения для этой микстуры не требовалось. Воткнул я в стаканы, столь удачно вброшенные в советскую торговлю, трубочки и подсунул под локоток своей боли. Её боли.
: Если хочешь увидеть летание четырьмя крыльями - ступай во рвы Миланской крепости и увидишь черных стрекоз - билет до Милана, даже два - мне и ей: хочу стрекоз летание в ветлах на реках, во рвах некошеных: Италия, итальянский человек Бруно, человек Данте, человек Леонардо - художник, архитектор, энтомолог: День чрезвычайно солнечный, и Леонардо в старом, неглаженном хитоне стоит у подрамника с рейсфедером в однойруке и баночкой красной туши - в другой; наносит на лист пергамента кое-какие чертежи, срисовывает побеги осоки, которой сплошь поросло илистое и сырое дно рва (осока доходит Леонардо до пояса) , делает один за другим наброски баллистических приборов, а когда немного устает, то берет белый энтомологический сачок и ловит черных стрекоз, дабы подробно изучить строение их хрупких крыльев:
: Все СОН и НОС: Чур меня! Чур!
Ей понравилось. Она быстро опустошила свой стакан, глазки слегка заблестели, и попросила еще. Легко! Тут же было набулькано из трехлитровой бомбочки. Вторая порция тоже исчезла очень быстро и сделала свое дело: помогла. Закусила она яблоком и шоколадом. Мордашка совсем стала напоминать человеческую.
Тут, ей надоело сидеть на твердой табуретке, и она САМА предложила переместиться в большую комнату на диван. О, тот малиновый диван! Он был огромен. Сделанный сидячим, с выдвигающимся вперед монстроподобнымнутром, он вполне мог вместить четырех, не сильно упитанных индивидуумов, в горизонтальном положении. Что пару раз прекрасно и продемонстрировал, когда на Новый Год, или другой день варенья, мы с друзьями оставались кучей у этого приятеля ночевать. Они его никогда не складывали, поскольку, лежа на нем поперек, было удобно смотреть телевизор.
Так вот. Она улеглась на этот самый диван. Вдоль. А я уселся на него же, рядом с ней. Всю свою кулинарию мы разместили рядом на журнальном столике. Выпила она, под мой легкий треп, еще одну: и вдруг - разревелась. На полуслове, по-детски так, с прихлипом, горько-горько и безнадежно.
Ну, ничего мне не оставалось делать, как лечь рядом с ней, дать ей уткнуться в свое плечо и гладить по голове и спинке свободной рукой.
: Понимаете, ей совершенно НЕКОМУ было поплакать, вот так, - в плечо:
: Тем ни менее, всем известно, что самый громкий звук издает барабан, наполненный всего лишь - воздухом:
Вот она и поплакала: барабану.
Страницы: [ 1 ]
Читать из этой серии:»
»
»
»
»
»
Читать также:»
»
»
»
|
