 |
| |
| | Испытание оргазма является необходимым условием правильного развития человека. Именно в такие моменты все энергетические центры нашего организма меняют свои значения. Энергия поднимается и происходит своеобразный энергетический душ. Когда же энергия скапливается на самом верху, то за счёт этого происходит чрезвычайно быстрое развитие всех наших способностей. В первую очередь, растёт чувствительность личности, развиваются её экстрасенсорные и творческие способности, усиливается мыслительная деятельность. Всего лишь несколько секунд такой своеобразной зарядки ведёт к взрыву развития личности. Конечно же, с помощью периодически испытываемых оргазмов мы не сможем стать на уровень Будды, но каждый из нас сможет сделать ещё один шаг в направлении духовного роста и совершенства, не удаляясь в скит, не становясь отшельником, а занимая активную социальную позицию. | | |
| |
|
| |
| | Сергей, вогнал в меня член полностью и замер, уставившись на меня круглыми глазами. Я лежала, пытаясь слушать, что происходит в соседней комнате. И вдруг я услышала шарканье бабуленых ног. Одновременно с этим я почувствовала, что Сергей начал двигаться во мне. Бабушка, хоть и редко вставала, в туалет она ходила сама. Сергей потихоньку трахал меня, а мое сердце выпрыгивало из груди. Шарканье ног приближалось, Сергей наращивал темп. Я не знала что делать, скинуть с себя Сергея у меня просто не хватит сил, и будет шум, а вдруг бабушка просто идет в туалет и пройдет мимо. Сергей трахал меня уже сильнее, но не так что бы скрипела кровать. | | |
| |
|
| |
| | Затем кормишь меня из своих рук: и еду которую случайно мажешь по рту, ты вылизываешь сама, своим язычком, поэтому ты специально неаккуратна чтобы больше раз лизать моё лицо: я всё поел, даю тебе пощёчину (просто так, потому что ты моя собственность) и иду одеваться. . | | |
| |
|
| |
| | Не давая ему снять штаны, она ловко расстегнула ширинку, приспустила трусы и достала его разбухшую от желания плоть. Она достала также яички, приспустив резинку трусов под них. Теперь весь его инструмент торчал в её руке. Она начала медленно посасывать яички, постепенно подбираясь к головке члена. Наконец, достигнув её, она начала нежно облизывать её по кругу, оттянув кожу члена так, чтобы вся головка набухла и стала большой. Её взгляд был направлен на него. Он тоже любил смотреть, когда ему делали минет. Но Марта была первой, кто смотрела ему прямо в глаза, не отводя взгляда, и даже слегка улыбаясь. Она явно не хотела, чтобы он кончил сейчас, он тоже не хотел запачкать штаны и рубашку. | | |
| |
|
Рассказ №21870
Название:
Автор:
Категории: ,
Dата опубликования: Понедельник, 25/11/2024
Прочитано раз: 8632 (за неделю: 48)
Рейтинг: 15% (за неделю: 0%)
Цитата: "В безликой комнате, где свет от неоновых вывесок меняет цветные слайды, я сниму с нее все, встану перед ней на колени и почувствую под своими губами ее теплые влажные губы, услышу ее стон, почувствую ее руки на своей голове. Через несколько минут она не может стоять, ее тело дрожит, мы падаем на кровать, где я продолжаю шептать ее клитору, как он прекрасен. Она почти кричит, она просит, она стонет: "Боже, боже, о господи!". Ни один священник ни в одной церкви не слышал более неистовые воззвания к богу, чем эти, по субботам, на окраине Бронкса. Я провожу пальцем по ее животу, сжимаю сосок, возвращаюсь к ее горячим бедрам, вхожу в нее одним пальцем, затем двумя, она кончает, я вижу ее глаза-как две огромные луны далекой вселенной. Мы лежим на липкой простыне, муха бьется в окно, вентилятор над головой мотает круги, не в силах поверить, что все закончилось. Она вертит сигарету в пальцах, как четки. Я прикуриваю ей, потом себе, чертыхаясь, что, как всегда, она не заметила, где выпала ее зажигалка...."
Страницы: [ 1 ]
Наш дом был неподалеку католического костела, и по субботам меня маленькую часто водила туда мама. Теперь я взрослая-к своим двадцати трем уже избавилась от парочки зависимостей, сьехала от родителей и приобрела достаточно цинизма, чтобы не страдать бессонницей. Но каждую субботу я иду на молитву-в липкую атмосферу того бара, где все началось. Я точно не знаю, что заставляет людей идти в церковь, к ее холодному спокойствию, к ее величественной отстраненности. Но я точно знаю, зачем мне этот насквозь протухший бар. Там я встречу ее-свою мадонну и своего пророка.
Я зайду, закажу стакан чего-нибудь безвкусного и буду ждать, вздрагивать от каждого скрипа двери, раздражаться от громкого смеха вокруг, курить, прятаться в дыму и своих белых длинных волосах. Она вваливается, как всегда смеясь, звякая ключами, оставляя за собой ворох предметов, падающих из сумки. И всегда в ней что-то нелепое, неподходящее, без чего невозможно дышать. Вот она подойдет, скажет глупость, чмокнет в губы, как любимую собачку дамы целуют в нос, уставится своими серыми глазами и, черт возьми, предательски дрогнет губа, потом вторая, и я уже улыбаюсь, разве что не смеюсь. Это все, вот это все длиться и длиться. Все кружится. Потом она берет меня за руку, мы расплачиваемся и едем в какую-нибудь конуру. Там происходит моя исповедь. Я говорю ей в ухо что-то, чтоб она смеялась, кажется, закончится ее смех и исчезнет все вокруг. Она целует меня в шею еще в машине так, что мои пальцы впиваются в сидение, а пульс мотает, как счетчик в такси.
В безликой комнате, где свет от неоновых вывесок меняет цветные слайды, я сниму с нее все, встану перед ней на колени и почувствую под своими губами ее теплые влажные губы, услышу ее стон, почувствую ее руки на своей голове. Через несколько минут она не может стоять, ее тело дрожит, мы падаем на кровать, где я продолжаю шептать ее клитору, как он прекрасен. Она почти кричит, она просит, она стонет: "Боже, боже, о господи!". Ни один священник ни в одной церкви не слышал более неистовые воззвания к богу, чем эти, по субботам, на окраине Бронкса. Я провожу пальцем по ее животу, сжимаю сосок, возвращаюсь к ее горячим бедрам, вхожу в нее одним пальцем, затем двумя, она кончает, я вижу ее глаза-как две огромные луны далекой вселенной. Мы лежим на липкой простыне, муха бьется в окно, вентилятор над головой мотает круги, не в силах поверить, что все закончилось. Она вертит сигарету в пальцах, как четки. Я прикуриваю ей, потом себе, чертыхаясь, что, как всегда, она не заметила, где выпала ее зажигалка.
Утро, как похмелье, открыло один глаз. Я уже иду по улице и кутаюсь в свой синий в клетку шарф, который, как она сказала, "больше подходит для семейного пикника, чем для твоей шеи". Аминь.
Страницы: [ 1 ]
Читать также:»
»
»
»
|
