 |
| |
| | Во время небольших перерывов подводили меня к столу выпить и закусить, непременно держа за голую жопу рукой и введя палец меж половинок. То, что я тащусь от анального секса, и люблю, когда меня наедине берут ладонью за жопу с вводом пальца меж булок, было опять же известно только секретной анкете. Той же анкете было известно, что я ненавижу групповуху. Эта ненависть возникла после празднования Нового года на первом курсе, когда меня подпоили и вые#ли три однокурсника. Конечно, секс в День Победы нынче был виртуальным, но все мои отверстия давали о себе знать своей натруженностью еще три дня после случившегося. | | |
| |
|
| |
| | Деньги приносит, трипер не приносит... И при этом была готова на любой разврат, но только с мужем и без измены. И поговорить с ней можно было о чём угодно, не опасаясь обвинений и навешивание ярлыков. Например и про сестру Сергея Ивановича и про свою сестру и даже про дочку главбухши она знала. С интересом обсуждала некоторые моменты и даже подсказывала, как можно раскрутить её Танюшку, правда помогать отказывалась напрочь! Единственное, чего очень просила его Настя, так это не носить домой заразу, не изменять ей с теми кто старше её и даже взглядом, в сексуальном смысле не касаться их дочерей. Сергей Иванович это клятвенно обещал! И получил индульгенцию на все свои действия. Но тем не менее ни когда не наглел, тщательно маскируя свои похождения. По тому что жену он не просто любил, он её боготворил и почитал! На подъезде к дому выпил таблетку "Саймса", китайского природного возбудителя, который действовал надёжно и безотказно. Зайдя в квартиру обнаружил... Что все спят. Причём жена в комнате младшей дочери. По заведённым в их семье понятиям, это означало: " Не походи ко мне, я обиделась!" | | |
| |
|
| |
| | Я снял брюки, подошел сзади к продавщице. Поставил ее на четвереньки и отодвинув ниточку трусиков в сторону вставил член во влажную мягкость влагалища. Стоны женщин перемешивались. | | |
| |
|
| |
| | Понял что ужин готовили они все вместе. И сейчас, кушая, я рассматривал ее подруг. Светик, такая же высокая как и Даша и уже с начинающей формироваться грудью. Длинные русые волосы мягко ниспадали на спину. Ротик у девочки был большой, смазливое личико с большими карими глазами и портило немного это лицо тонкие губки. Зато улыбка была восхитительная. Вторая подруга Даши, Кристина, была миниатюрная как дюймовочка. Короткие темные волосы, пухлые губки, широко поставлены миндалевидные глаза (похоже что отец девочки из страны где пшеница растет и зимой) . Подруги щебетали о своем, делясь последними сплетнями двора, а я наяривал все что эти мадмуазельки приготовили. И вот осоловевши я встал, поблагодарил девчонок и ушел к себе. Даша стала прибираться. | | |
| |
|
Рассказ №21870
Название:
Автор:
Категории: ,
Dата опубликования: Понедельник, 25/11/2024
Прочитано раз: 8256 (за неделю: 55)
Рейтинг: 15% (за неделю: 0%)
Цитата: "В безликой комнате, где свет от неоновых вывесок меняет цветные слайды, я сниму с нее все, встану перед ней на колени и почувствую под своими губами ее теплые влажные губы, услышу ее стон, почувствую ее руки на своей голове. Через несколько минут она не может стоять, ее тело дрожит, мы падаем на кровать, где я продолжаю шептать ее клитору, как он прекрасен. Она почти кричит, она просит, она стонет: "Боже, боже, о господи!". Ни один священник ни в одной церкви не слышал более неистовые воззвания к богу, чем эти, по субботам, на окраине Бронкса. Я провожу пальцем по ее животу, сжимаю сосок, возвращаюсь к ее горячим бедрам, вхожу в нее одним пальцем, затем двумя, она кончает, я вижу ее глаза-как две огромные луны далекой вселенной. Мы лежим на липкой простыне, муха бьется в окно, вентилятор над головой мотает круги, не в силах поверить, что все закончилось. Она вертит сигарету в пальцах, как четки. Я прикуриваю ей, потом себе, чертыхаясь, что, как всегда, она не заметила, где выпала ее зажигалка...."
Страницы: [ 1 ]
Наш дом был неподалеку католического костела, и по субботам меня маленькую часто водила туда мама. Теперь я взрослая-к своим двадцати трем уже избавилась от парочки зависимостей, сьехала от родителей и приобрела достаточно цинизма, чтобы не страдать бессонницей. Но каждую субботу я иду на молитву-в липкую атмосферу того бара, где все началось. Я точно не знаю, что заставляет людей идти в церковь, к ее холодному спокойствию, к ее величественной отстраненности. Но я точно знаю, зачем мне этот насквозь протухший бар. Там я встречу ее-свою мадонну и своего пророка.
Я зайду, закажу стакан чего-нибудь безвкусного и буду ждать, вздрагивать от каждого скрипа двери, раздражаться от громкого смеха вокруг, курить, прятаться в дыму и своих белых длинных волосах. Она вваливается, как всегда смеясь, звякая ключами, оставляя за собой ворох предметов, падающих из сумки. И всегда в ней что-то нелепое, неподходящее, без чего невозможно дышать. Вот она подойдет, скажет глупость, чмокнет в губы, как любимую собачку дамы целуют в нос, уставится своими серыми глазами и, черт возьми, предательски дрогнет губа, потом вторая, и я уже улыбаюсь, разве что не смеюсь. Это все, вот это все длиться и длиться. Все кружится. Потом она берет меня за руку, мы расплачиваемся и едем в какую-нибудь конуру. Там происходит моя исповедь. Я говорю ей в ухо что-то, чтоб она смеялась, кажется, закончится ее смех и исчезнет все вокруг. Она целует меня в шею еще в машине так, что мои пальцы впиваются в сидение, а пульс мотает, как счетчик в такси.
В безликой комнате, где свет от неоновых вывесок меняет цветные слайды, я сниму с нее все, встану перед ней на колени и почувствую под своими губами ее теплые влажные губы, услышу ее стон, почувствую ее руки на своей голове. Через несколько минут она не может стоять, ее тело дрожит, мы падаем на кровать, где я продолжаю шептать ее клитору, как он прекрасен. Она почти кричит, она просит, она стонет: "Боже, боже, о господи!". Ни один священник ни в одной церкви не слышал более неистовые воззвания к богу, чем эти, по субботам, на окраине Бронкса. Я провожу пальцем по ее животу, сжимаю сосок, возвращаюсь к ее горячим бедрам, вхожу в нее одним пальцем, затем двумя, она кончает, я вижу ее глаза-как две огромные луны далекой вселенной. Мы лежим на липкой простыне, муха бьется в окно, вентилятор над головой мотает круги, не в силах поверить, что все закончилось. Она вертит сигарету в пальцах, как четки. Я прикуриваю ей, потом себе, чертыхаясь, что, как всегда, она не заметила, где выпала ее зажигалка.
Утро, как похмелье, открыло один глаз. Я уже иду по улице и кутаюсь в свой синий в клетку шарф, который, как она сказала, "больше подходит для семейного пикника, чем для твоей шеи". Аминь.
Страницы: [ 1 ]
Читать также:»
»
»
»
|
