 |
| |
| | Очень долго я была студенткой дневного отделения. Hеприлично долго. Я была студенткой дневного отделения пять лет, а закончила при этом всего три с половиной курса. Потом я стала студенткой заочного отделения. Дело не в этих тривиальных цифрах и пошлых подсчетах соответствия законченных учебных курсов годам, проведенным в университете. К сожалению, я уже не помню, как определяется действенность (это термин из учебника Е. Прохорова "Введение в журналистику", не путать с девственностью) | | |
| |
|
| |
| | Обильный поток белоснежного семени полностью покрывал своей сладострастной пеленой похотливое лицо Татьяны Борисовны. Она была просто счастлива от такого великолепного заряда отменной спермы выпущенной ей прямо в лицо, которое к тому моменту представляло собой густое месиво семени. После этого, Иван Сергеевич вылизывал все это месиво смачно сплевывая. Затем убедившись, что Танечкина физиономия является размазанной смесью его семени и слюны, он вставлял свой член, в дерьме, в Танечкин ротик, и заставлял ее слизывать и глотать ее же выпущенное на его член дерьмо. После этого работник Государственной Думы удалялся... | | |
| |
|
| |
| | Я упал на колени и ничего не соображая принялся жадно обсасывать небольшие изящные пальчики ее ножки. В это время ее рука опустилась к ней между ног и она забросила голову назад. После какого то времени она выдернула у меня ножку встала, ополоснулась и вышла из ванны. Я бросился за ней. Тетя Галя, лежала на родительской кровати совершенно голая с разведенными ногами и смотрела на меня. Ее выбритая киска была вся в соку и призывно раскрывалась как прекрасная раковина. Я, уже не в своем уме бросился на нее и прильнул к ней губами, ведь именно сюда я стремился уже так давно. | | |
| |
|
| |
| | То, что в армии секс есть, отрицать могут либо полные профаны, либо лукаво врущие пропагандисты плакатной нравственности, потому как сексуальные отношения в армии - это такая же данность, как и то, что на смену весны приходит лето, а дважды два всегда четыре, - дело вовсе не в сексе, который в армии был, есть и будет вне зависимости от чьих-то мнений или утверждений, а всё дело в том, какие формы приобретает проявление естественной сексуальности в условиях армейского сосуществования... то есть, всё дело исключительно в формах - они и только они со всей очевидностью определяют, станет ли однополый секс кайфом, пусть даже урывочным и торопливым, но неизменно сладостным, о котором на всю жизнь остаётся память как о чём-то шумяще молодом, желанном, упоительно счастливом, или же этот самый секс обернётся своей совершенно иной - неприглядной либо вовсе трагической - стороной, - суть не в сексе как таковом, а суть исключительно в формах его проявления: любой секс изначально, сам по себе - это нектар, но нектар этот может быть разлит судьбой в красивые бокалы, и тогда он заискрится в сердцах чистым золотом, так что каждый глоток будет доставлять неизмеримое удовольствие, а может случиться так, что этот напиток богов окажется в грязных залапанных кружках общего пользования, и тогда... грубое насилие, сопряженное с унижением и болью, или пьянящая, безоглядно упоительная сладость дружбы - это уже у кого как сложится, если сложится вообще... | | |
| |
|
Рассказ №4892
Название:
Автор:
Категории:
Dата опубликования: Воскресенье, 14/03/2004
Прочитано раз: 21342 (за неделю: 8)
Рейтинг: 82% (за неделю: 0%)
Цитата: "Через какое-то (совсем, впрочем, небольшое) количество времени мне стало казаться, что там, на вершине пленившей меня трубы, устроили День Великого Испражнения. Поток падавшего на меня дерьма, вперемежку с мочой, не иссякал, казалось, ни на мгновенье. Я чуть было не проткнул себе грудь подбородком - так старательно прятал я от зловонных осадков свое лицо. Со стороны, наверное, я являл собой забавное зрелище. Эдакий балаганный человек-какашка. Или "дерьмодемон" из "Догмы". Ну да это со стороны. И..."
Страницы: [ 1 ]
Через какое-то (совсем, впрочем, небольшое) количество времени мне стало казаться, что там, на вершине пленившей меня трубы, устроили День Великого Испражнения. Поток падавшего на меня дерьма, вперемежку с мочой, не иссякал, казалось, ни на мгновенье. Я чуть было не проткнул себе грудь подбородком - так старательно прятал я от зловонных осадков свое лицо. Со стороны, наверное, я являл собой забавное зрелище. Эдакий балаганный человек-какашка. Или "дерьмодемон" из "Догмы". Ну да это со стороны. Изнутри же мне было не до смеха. Впрочем, ни до чего остального мне тоже было. Я думал только о том, как защитить лицо, а главное - глаза от низвергавшегося на меня безобразия.
Позже я узнаю, что экзекуция, которой подвергли меня в первый же день моего пребывания в Академии, называется "стояние". Стандартный временной отрезок - шесть часов. Труба находится под общественной уборной, расположенной у пригородного автовокзала, поэтому народу в ней, действительно, бывает очень много. Кричать бесполезно. Акустически труба устроена как-то весьма хитро: толком я не понял, но, короче, даже если внизу выступал бы во весь голос Басков со своей Кабалье, наверху не было бы слышно ни звука. Через подобную процедуру проводятся, практически, все новички. Также в трубу можно попасть за всяческие согрешения уже в процесс обучения.
К слову сказать, у этой экзекуции был особый, где-то даже философский, подтекст. Человек, мол, на самом деле - говно. Вот вам и все!
Итак, стоял я в этой трубе шесть часов. Представляете! Где-то там, наверху, ходят себе люди, едят в привокзальном ресторане несвежие пирожки, травятся казенными щами, хватаются за живот и бегут, чтобы излить всю эту общепитовскую дрянь на мою бедную голову. Ну, пусть они тратят на все про все минут даже пять. Так, значит, получается, что за шесть-то часов на меня покакало человек семьдесят. Кошмар какой-то.
Да вот еще что. В один из моментов относительного затишья я с ужасом почувствовал, что и мой живот готов вот-вот расслабиться. За кампанию. Короче, добавил я в общий котел и свою маленькую толику, что очень меня позабавило при всей скверности моего настроения. Обосранный и обосравшийся: почти по Достоевскому!
А дальше было вот что. В каком-то уже почти забытьи, в каких-то таких далях, где плавится уже сам внутренний человеческий гранит, я почувствовал всем телом легкую дрожь, потом чавкающая твердь подо мной дрогнула и стала медленно опускаться. Через какое-то время движение прекратилось и - резкий свет ударил по моим (запачканным все-таки) глазам. На уровне груди с противным и неестественно громким механическим звуком открылась дверь светящегося люка. Когда глаза мои немного привыкли к свету, оказалось, что в люке горит табличка "Входите". Я и вошел, если можно так назвать тот процесс, который я проделал, чтобы сначала высвободиться из полюбившей меня жижи, а потом, скользя всем, что у меня было, затолкнуть свое туловище внутрь люка. Даже если в конце этого лаза стояла человекодробильная машина, я бы не остановился: настолько велико было мое желание сменить обстановку. Мягко говоря.
Отдышаться не пришлось. Едва я забрался внутрь, заработали скрытые механизмы, дверь люка закрылась и на меня под сильным давлением полилась вода. Сам я при этом двигался вперед, отчасти под напором воды, отчасти помогая себе измученными от долгого бездействия конечностями. Скоро я вспомнил, что кроме запаха говна на свете существуют и другие ароматы. В воду явно были подмешаны какие-то ароматизаторы, и по мере того, как тело мое очищалось, я стал все отчетливее улавливать какой-то приятный цветочный запах.
ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗАВИСИТ ОТ РЕЙТИНГА
Страницы: [ 1 ]
Читать также:»
»
»
»
|
