 |
| |
| | Жене это нравилось потому что он взял меня за голову и начал трахать меня в рот, как можно глубже засаживая член мне в ротик. Наконец я сделал усилие и член пролез мне в горло, при этом видно рвотные рефлексы привели к дополнительному стимулированию члена и Женя начал кончать. Я пытался глотать сперму, но все равно вся она у меня не помещалась и стекала с уголков рта. После этого мы с Женей страстно целовались обмениваясь при этом слюной в смеси со спермой. "Дорогой я хочу одеться девочкой и быть ей для тебя" попросил его я. "Пойдем" и мы пошли с ним в другую комнату, где он мне дал одеть черного цвета колготки с пояском, черный топик и белую юбочку а ля Тату. После этого он одел мне белый парик стрижкой карэ и сделал макияж. Когда после этих приготовлений я посмотрел на себя в церкало на меня смотрела красивая девочка с очень стройными ножками. Меня это так возбудило. "Я хочу тебя только и смог я сказать. - я хочу тебя почувствовать тебя у себя в попе, войди в меня". Женя взял меня на ручки и отнес меня на кровать. Мы лежали рядом и не могли разъединится. "Подожди, я сейчас" сказал он и ушел в соседнюю комнату. Оттуда он принес какой-то крем, которым стал смазывать мою попу положив меня на спину. Потом я почувствовал его головку. "Да, да, трахни меня, я тебя очень хочу" больше ничего я не мог проговорить, потому что в горле у меня пересохло и единственным желанием было, чтобы он быстрее вошел в меня, я так его хотел. | | |
| |
|
| |
| | Лера в такт обратных движений сжимала мышцы и как бы выдаивала остатки спермы. Её детородный орган от постоянных толчков гудел от изнеможения, и когда он через перегородку почувствовал тепло маленьких живчиков, его шейка, как рыбка без воды глотает воздух, пыталась проглотить семя. Леру затрясло, и она судорожно начала кончать, впервые ощутив новое чувство маточного оргазма. Она опустила ногу и продолжала удерживать член юноши. Артём попытался вытащить его, но плотное кольцо сузилось и не отпускало головку, которая по-прежнему оставалась раздутой из-за того, что крайняя плоть сдавливала ствол и мешала оттоку крови. | | |
| |
|
| |
| | Попытка руки проникнуть под резинку внутрь штанишек была решительно пресечена, и мне ничего не оставалось, как накрыть сестренку своим телом. Инстинктивно я начал мягкими робкими толчками прижимать свой член к ее упругому лобку, и очень скоро сладкая, резкая, томительно тягучая волна пробежала внутри меня, а горячий фонтанчик пульсирующей спермы согрел нас обоих даже через одежду. Через несколько мгновений мне стало мучительно стыдно за то, что произошло, но Наденька, как смогла, успокоила меня. Ее руки были так нежны, что чувство стыда вскоре исчезло и сменилось уже познанным желанием продолжать. Она неловко освободилась от пижамки и, лежа на спине, рукою направила моего "дружка" (это его первое прозвище, которое ему дала его первая женщина) в свою горячую и тесную щелку. Продолжалось это недолго, но нам обоим было очень и очень приятно. Уставшие мы лежали и разговаривали как взрослые. Потом вместе заметали следы. Я увидел несколько капель крови на белье и простыне. Надежда, применив профессиональные знания, перекисью водорода вывела пятнышки с ткани и обработала порванную уздечку моего "дружка". Обработка эта была мучительной, так как снова и очень сильно захотелось все повторить (уж очень бережно проводила процедуру сестренка-медсестренка). Но она мне очень строго сказала, что у нас все будет и не раз и не два, а сейчас я должен понять, что ей тоже нужно отдохнуть и залечить свои ранки. | | |
| |
|
| |
| | Я зевнула, пожала, соблазнительными плечиками, и сказала, что подумаю, за порцией коктейля. В глазах Олега блестнул огонек надежды, и он попешил удалиться, как бы боясь что я передумаю. А я тем временем, безумно довольная собой, хотя и щемила немного обида, зашагала, как приличная лошадка, к барной стойке. мысли путались придумывая всевозможные наказания, но мой слух резануло высказывание Олега про извращения. Я сама не отличалась пуританскими наклонностями, и частенько фантазировала, на темы однополого или группового секса. Но вот в реальности я была обсолбтным профаном в этой сфере. ну не удосужилась я за 5 лет половой жизни испробовать эти запретные наслаждения. Я почему то была не столько зла на Олега, сколько на эту беловолосую девку, что была с ним. У меня в голове уже зарождался план мести, причем сладкой мести, когда кто то закрыл мои глаза и поцеловал, точнее засосал мое ушко. Я конечно же подумала-Олег! Но нет. Всвободившись, я на мгновение потеряла дар речи, и онемела от изумления. Это была та самая болондинка, что была с ним. Поверьте, я просто не знала, что сказать на подобный поступок. Во первых нетрадиционный, а во вторых наглый. И это после того, что мой непутевый бойфренд изменял мне с ней. Как будто видя мое замешательство, причем мне не свойственное, так как я вообще довольно морально сильная и самостоятельная леди, эта белобрысая заговорила первой, причем самым непринужденным тоном. | | |
| |
|
Рассказ №13196 (страница 5)
Название:
Автор:
Категории: ,
Dата опубликования: Четверг, 13/10/2011
Прочитано раз: 118187 (за неделю: 42)
Рейтинг: 85% (за неделю: 0%)
Цитата: "На груди, не тронутой до этого, на белом, медленно проявляются отпечатки кистей. А если зайти пленнице за спину (пленница замирает) , и, просунув руку между ног, прижать с силой, отпечаток кисти появляется и на тщательно выбритой коже лобка. Дама наклоняется к пленнице и тихо объясняет, куда она ей засунет руку в перчатке при дальнейших попытках рваться и пленница старается даже не вздрагивать, она знает, что угроза вполне реальна. Но это еще не все. Дама берет плеть. Необычную плеть, ее хвосты явно отливают металлом. И эти хвосты ложатся на растянутую, посвистывая, скользят по ее обнаженному телу, тянутся, прилипают. Дама в черном не торопится...."
Страницы: [ ] [ ] [ ] [ ] [ 5 ] [ ] [ ] [ ] [ ] [ ]
- Какому Лешке?
- Твоему Хозяину. Ты что, даже имя его не знаешь?
- Но он же Виктор. И он мне уже не хозяин. Он же меня отпустил, почти выгнал. Я может поэтому...
- Понятно, он даже имя тебе не назвал. Виктор - один из его псевдонимов. Он Алексей. А отпустил... Он не любит держать. Значит, почувствовал что-то в тебе. Он никого не выгоняет.
- Но он же один. И у него нет никаких спутников.
- Спутников - не знаю, может, и нет сейчас. У нас не все с постоянными спутниками. Да и к Драконам он без фанатизма, и вообще одиночка по характеру. А то, что он один, это смешно. У него всегда три-четыре женщины, влюбленные в него без памяти. То, что он тебя к себе взял - вообще чудо. Чем-то ты его зацепила. Он к себе мало кого так подпускает. Ладно, разговоры потом. Сейчас надо придумать, как тебя оформить, у тебя же нет ничего.
- А мне тоже ошейник дадут? - Светик посмотрела изумленно.
- Тебе? Ошейник? Ты, Принесенная, совсем ничего не понимаешь. Ошейник может дать только твой Хозяин, когда ты станешь его, телом и душою. А ты, вместо этого... А может и он в чем-то был неправ. Мне-то откуда знать.
И опять коридоры, спуск на лифте, туннель с редкими лампами... Тета в жутких розовых трикотажных трусах, поверх них черные колготы с цветами, и в топе Светика - чучело чучелом. Безобразие задрапировано простыней. Светик в синей накидке поверх сбруи. Тета попыталась было предложить что-то из своих вещей, не роскошных, но все же не таких уродливых, но на нее было цыкнуто и объяснено, что Светику лучше известно, как сейчас должно выглядеть.
Круг тоже разочаровал Тету. Комната Андрея с кроватью, увешанной цепями, и связками веревок на полу, выглядела куда впечатляюще. А здесь просто большой подвал с бетонными стенами и бетонными же столбами. Под потолком пучки грязных труб. Десяток ободранных дверей, неизвестно куда ведущих. Кое-где в стенах и колоннах кольца, а с труб свисают закрепленные цепи и какие-то палки и коромысла с кольцами. Странные штуки, вроде мебели, только непонятного назначения, никуда не ведущие лестницы. Пол, правда, затянут дорогим ковром и в двух местах приподнят, образуя нечто вроде подиума или небольшой сцены. На стенах светильники из грубого ржавого железа. И ни души. Вообще никого. Даже Светик, поставив Тету к одной из дверей и сказав, что ее позовут, убежала.
Но уже через несколько минут Тета начала чувствовать, насколько здесь все не так просто. Помещение ощутило давило. Бетонные стены рассказывали, как они тяжелы и жестки, как умеют вызывать безнадежность и отчаяние. Странные сооружения, похожие на мебель, давали понять, что они далеко не столы и стулья, что кольца и браслеты с замками вон там, там, и еще там, не просто для интерьера. А свисающие с труб коромысла приобретали законченность, стоило представить подвешенное к ним обнаженное тело.
Стало совершенно ясно, как жестоки и безжалостны могут быть в этих стенах, как и созданы эти стены для того, чтобы быть в них жестоким и безжалостным. Однако стало ясно и то, что здешняя жестокость сильно отличалась от той, с которой Танька сталкивалась всю свою жизнь. Та жестокость была безразличной и оттого страшной, хоть и была привычным фоном. За этой где-то невдалеке чудился интерес, уважение и даже забота и нежность. Да, путь к этой нежности шел через боль и странные ритуалы, но, в прошлой Танькиной жизни и такого пути не было. Не сложилось. Тета попыталась вспомнить Хозяина, его порки, приказы и странный конец их отношений, но Хозяин отказался вспоминаться. Или не успел вспомниться... .
- Принесенная, зайди. - дверь, перед которой стояла Тета, приоткрылось и она зашла.
- Вот, господа, позвольте представить вам героиню моего печального повествования. По паспорту Татьяна, но Третий назвал ее Тетой. Заслуживает самого негативного отношения и обращения, если бы не два нюанса. Первый - ее господин простил ее. Я не знаю в подробностях, что там у них произошло, но он совершенно ясно дал понять, что не только не поддерживает какого-то преследования Теты, но стал бы всеми силами противостоять такому преследованию, если бы оно все же произошло. Я не сказал Третьему, где неожиданно появилась его подопечная, он тут же бросился бы сюда, а из больницы ему еще рано, но уверяю, он подтвердил бы мои слова. И второе. Все вы конечно можете оценить красоту цепочки случайностей, поставившей Тету перед нами. Просто так подобное не происходит, это судьба. И понять ее указание правильно мы просто обязаны.
Андрей, единственный из присутствующих почему-то в легких брюках и рубашке. Остальные в строгих костюмах, единственная женщина в черном полувоенном. Тета узнала Вадима и генерала. У маленького бара вездесущий Саша колдует с бутылками, Подает напитки высокая девушка в сбруе, только не кожаной, как у Светика, а сплетенной из цепей. Под цепями на теле красные полоски от плети. Жесткий холод цепочек, пересекающий красноту полосок, чувствуется даже на расстоянии и девушкой любуются. Тета вспоминает свою фотографию, сделанную Хозяином, и начинает понимать, что следы здесь не просто следы. Это знак приобщенности, эротический макияж и деталь образа одновременно.
- Господа - встает Вадим. - Я подтверждаю слова Второго. И предлагаю не вмешиваться в отношения Третьего со своей воспитанницей. Даже если нам здесь что-то и кажется заслуживающим осуждения, Третий ясно выразил свое желания простить Тету и его желание должно уважать. Принесенная может покинуть нас в любое время и направиться туда, куда считает нужным. Но я бы хотел открыть ей и другую дорогу - остаться с нами добровольно и получить на этот Круг статус спутницы. - Вадим с сомнением посмотрел на Андрея. - Если она захочет, беру ее на этот Круг в свои спутницы.
Тету обдало холодом, когда Вадим говорил о ее праве уйти. Ей показалось, что ее сейчас выставят за дверь, и снова будет некуда идти. И, когда Вадим предложил ей остаться, она не думала, подошла и опустилась на колени у его ног.
Умница - послышался ей голос Хозяина. - Иди по дороге, пока чувствуешь ее под ногами, даже если тяжело или страшно, куда-нибудь да придешь, дорога сама приведет.
- Господа - седой мужчина, высокомерное выражение, лицо одновременно отталкивающее и притягивающее, промельком то одно то другое.
- Я, конечно, считаю, что подобная агрессия против одного из нас должна караться самым жестким образом, но полагаю, что эта ситуация должна решаться только уважаемыми Первым и Вторым. Мы просто не в курсе всех деталей. И, да, признаю, что цепочка случайностей заслуживает самого глубокого признания. Так что предлагаю согласиться с предложениями наших уважаемых коллег.
- Спасибо, Четвертый. - снова Вадим. - Прошу еще учесть, что Принесенная не посвящена в детали наших встреч и не нагружать ее сегодня жесткими практиками. Пусть посмотрит, поймет.
- Конечно, господин Первый. - женщина, неопределенный возраст, светлоглазая и светловолосая, одета во что-то вроде мундира - серебряные руны, легко представляется комендантом лагеря где-нибудь в третьем рейхе. - Можно было бы и не уточнять. Никто из нас никогда и не претендовал на практики с кем-то из спутников. Мы все поздравляем вас с обретением столь неординарной спутницы. Но, простите, нельзя ли выдать ей хотя бы клубную накидку? Ее вид просто оскорбляет.
- Тета и сама чувствовала всю нелепость своего наряда, но догадалась, что теперь, после того, как она согласилась стать спутницей Первого, это уже не ее беда. Она не поняла, каким образом Вадим вызвал Светика, но та появилась буквально через секунды. Подняла Тету на ноги, всмотрелось в нее. Оказалось, что сплетение ремней сбруи Светика скрывало узкое и довольно длинное лезвие, и его вид снова обдал Тету холодом и пустотой последних минут в квартире Хозяина. Но тут все проще. Легкими взмахами Светик режет на Тете белье. Прореха, еще одна - тело обнажается все больше - дырки на бедре, колене, пальцах ног, открывается грудь. Неожиданно приходит возбуждение.
Треск разрываемой ткани, легкие касания лезвия, мелькнувшее желание в глазах Светика, или все вместе. Хочется лечь и закрыть глаза, прислушиваться, как ощупывают, бьют, насилуют, чем хотят и куда хотят, ждать, когда накатит и понесет. Лезвие цепляет трусы, уходит под них. Светик прижимает металл к щелке Теты и последними рывками разрезает трусы внизу и сбоку. Теперь Тета почти полностью обнажена, остатки тряпочек на ее теле держатся на каких-то полосках. Под грудью и на бедре заметные царапины - то ли случайно, то ли специально. Все же, наверное, специально. Одна подчеркивает грудь, другая, как стрелка, направленная между ног.
И насколько нелепо и уродливо выглядела Тета в целом белье, настолько же волнующей и зовущей становится она в его лохмотьях. Прилетают из неоткуда воспоминания о никогда не случавшемся. Как держат за волосы, заламывают руки, нож у горла, грубые руки грубо рвут одежду. Ничего еще не случилось, но вот сейчас, сию секунду повалят, навалятся, вдвоем, втроем, вчетвером... Воспоминания сгущаются, как дым - явственно ощущается сладковатый запах. И хочется быть этим вторым, третьим, четвертым. Морок, морок. Просто от лохмотьев, от прорех. Не просто обнажающих, но рассказывающих, зовущих, обещающих. От этих царапин (они ерундовые, исчезнут через пару дней) напоминающих, как блестело лезвие и не было выбора.
Страницы: [ ] [ ] [ ] [ ] [ 5 ] [ ] [ ] [ ] [ ] [ ]
Читать также:»
»
»
»
|
