 |
| |
| | Лежа на кровати, Антон смотрел, как раздевается Евгений Анатольевич. Тело мужчины было сухим, поджарым и все покрыто такими же седыми волосами, как и на голове. Зрелище обнаженного профессора привело Антона в состояние ступора. Когда Евгений Анатольевич сел на кровать и приподняв за голову, дал выпить еще 50 грамм коньяка. Мальчик этого почти не осознал. Он был во власти этого человека, тот мог с ним делать все что хочет. Мужчина медленно лег на Антона сверху и, приподнявшись на руках, посмотрел тому в глаза. Навалившись на мальчика, он впился в его губы страстным поцелуем. Он целовал его, причиняя боль, кусая губы и жестко впиваясь пальцами в тело юноши. | | |
| |
|
| |
| | Почти вынимая член из ее попки и всаживая его на всю длину, хлопая яйцами о ее мягкие веснушчатые ягодицы, я понял, что пропал. Она сжала и без того плотные стенки ануса, туго охватывающие мой член и я немедленно кончил где-то глубоко внутри нее. Какой же это был оргазм! Меня дергало так, будто я попал под удар током. Меня выгибало, выворачивало, судорожно трясло. Я изливался и изливался в нее, вцепившись пальцами в ее тело, и видимо делая больно, но я не мог по-другому. Это был какой-то один долгий и мощный спазм всего тела, начиная от члена и заканчивая мозгом. Даже ступни ног свело судорогой. Я долго не мог прийти в себя. Она лежала на боку с бокалом вина в руке и, прищурясь, смотрела на меня. "Я хотела, чтобы ты получил все. Только давай больше не будем в попку. Больно". - она поставила бокал на столик рядом с кроватью и легла, положив голову мне на плечо. Что я ей мог ответить? Таких слов восторга еще не придумали, а Даша - просто богиня любви, но как бы это пошло прозвучало: | | |
| |
|
| |
| | Я была разумной и послушной девочкой, и шлепать меня папе приходилось два-три раза в год, не чаще. Но редкость наказания искуплялась его регулярностью - с родителями я жила до 23 лет, еще год после окончания института, и все это время система наказаний не менялась. Разве что после 18 лет мои родители позволяли мне оставаться в углу в трусах, если в доме находились посторонние мужчины, но это решение было полностью на усмотрении родителей, и если в гостях были друзья семьи, или соседи, считалось, что это "свои люди" , перед которыми можно не стыдиться. Когда я была студенткой, папа шлепал меня за поздние возвращения домой, и за успеваемость, конечно. Как-то мне пришлось простоять отшлепанной в углу целый час, после того, как лектор поймал меня на экзамене со шпаргалкой. Я всеми силами старалась избежать наказания - ведь когда мне исполнилось 23 - папе только исполнилось 45! Мне, уже взрослой молодой женщине, было крайне стыдно, да просто физически неудобно пристраиваться на колени к отцу. Я страшно стеснялась и своих женственных бедер, и округлого, довольно крупного зада, и грудей, которые смешно свешивались, когда я, упираясь руками и ногами в пол, коромыслом ложилась на колени к папе. Меня бросало в дрожь, при мысли, что он видит пушистый треугольник внизу моего живота, и я старалась незаметно перейти от позы "руки по швам" к позе "прикрывая руками писечку". Мне почему-то не приходило в голову настоять на отмене таких наказаний - в самом деле, то, что подходит пятилетнему ребенку - совсем странно для 20летней женщины! Но я часто думала о том, что бы попросить папу шлепать меня по трусикам, хотя так и не решилась сказать об этом вслух. | | |
| |
|
| |
| | Я люблю ездить в лифте с взрослыми женщинами. Я живу почти на самом верху многоэтажного дома, и поэтому они обычно, зайдя в лифт, сразу поворачиваются ко мне спиной и ждут своего этажа. А я в это время похотливо изучаю их сзади. Может, я и сексуальный маньяк, но покажите мне пятнадцатилетнего мальчишку, который ведет себя иначе.
| | |
| |
|
Рассказ №8120 (страница 2)
Название:
Автор:
Категории: , ,
Dата опубликования: Вторник, 20/02/2007
Прочитано раз: 117748 (за неделю: 48)
Рейтинг: 86% (за неделю: 0%)
Цитата: "А Ваня, оставшись один, к своему сладостному стыду вдруг почувствовал, как его петушок, шевельнувшись, стал бодро приподниматься... Блин! на какой-то миг у Вани мелькнула мысль, что всё это - какая-то не совсем понятная игра, и что игра эта явно зашла слишком далеко... Да, в самом деле: чего он хочет? Чего, собственно, он желает? Искренне наказать младшего брата? Ах, только не это, - тут же подумал Ваня, - не надо так примитивно дурить самого себя! Все эти "наказания" - лишь прикрытие, и нет никакого сомнения, что под видом наказания он хочет отхлопать маленького Ростика по его упруго-мягкой попке, и даже... даже, может быть, не просто отхлопать, а неспешно, с чувством помять, потискать округлые булочки, ощутив своей ласкающей ладонью их бархатистую, возбуждающе нежную податливость... ну, а дальше... дальше-то что?! Ну, помять-потискать, утоляя свой эстетический интерес к этой части тела... а дальше? Что делать, к примеру, с петушком, который пробудился и даже воспламенился, и всё это, нужно думать, явно неспроста? Петушок в самом деле задиристо рвался на свободу, и Ваня, непроизвольно сжав его безнадзорными пальцами через брюки, тут же ощутил, как это бесхитростное прикосновение отозвалось сладким покалыванием между ног... Нет, Ваня, конечно, знал, что может быть дальше в таких сказочных случаях, но, во-первых, знания эти носили сугубо теоретический характер, а во-вторых... во-вторых, маленький Ростик был родным братом, и не просто братом, а братом явно младшим, и здесь уже бедный Ваня был, как говорится, слаб и беспомощен даже теоретически... Конечно, если бы это был не Ростик, а кто-то другой... скажем, Серёга... . да, именно так: если бы вместо Ростика был Серёга, то весь сыр-бор сразу бы переместился в другую плоскость, и совсем другие вопросы могли бы возникнуть, случись подобное... а может, и не было бы никаких вопросов: в конце концов, почему бы и не попробовать? Из чистого, так сказать, любопытства - исключительно по причине любознательности и расширения кругозора... да-да, именно так: исключительно из чувства здорового любопытства, потому что в качестве голубого шестнадцатилетний Ваня себя никак не позиционировал... но опять-таки - всё это могло бы быть с Серёгой, если б Серёга захотел-согласился... но с Ростиком? с младшим братом?! Бедный Ваня вконец запутался, и даже на какой-то миг мысленно и интеллектуально размяк, не зная, что же ему, студенту первого курса технического колледжа, теперь, как говорится, делать... и только один петушок ни в чем ни на секунду не сомневался, - твердый и несгибаемый, как правоверный большевик в эпоху победоносного шествия по всей планете весны человечества, он с молодым задором рвался на свободу, своенравно и совершенно независимо от Ваниных мыслей колом вздымая домашние Ванины брюки......"
Страницы: [ ] [ 2 ] [ ] [ ]
"Нет, я лишь отшлёпаю... отшлёпаю Ростика по его голой попке, и всё... всё! Что я, в самом деле... педераст, что ли? Лезет, блин, в голову всякая ерунда... " - наконец, после некоторых усилий, более-менее внятно сформулировал Ваня для себя как бы программу-максимум и, резко и даже решительно вставая из-за стола, одновременно сунул руку в карман брюк, чтобы краем трусов-плавок прижать к ноге не в меру возбудившегося своего петуха... Ростик стоял у Ваниной кровати, кротко сложив на животе ладошки, и весь его вид - и выражение лица, и фигура - неопровержимо говорил о том, что он готов понести какое угодно наказание, коли так получилось, что он, не послушавшись, едва не разбил на мелкие кусочки подарок крёстной.
- Ну, ты чего? Я же сказал: готовься... - твёрдым голосом проговорил Ваня, подходя к маленькому Ростику вплотную.
- Я готов... - прошептал Ростик.
- Да? А штаны... штаны с трусами кто будет снимать? Пушкин?
- А разве обязательно... обязательно надо снимать? - маленький Ростик тихо засмеялся, еще плотнее прижимая к животу свои сложенные лодочкой ладошки.
- Обязательно! - коротко ответил Ваня и, решительно садясь на кровать, одновременно с этим жестом, напрочь отвергающим какие-либо дальнейшие разговоры-диспуты, тут же потянул податливо маленького Ростика на себя, ставя его как раз между своими несильно раздвинутыми ногами. - Ну-ка, давай... давай, я сам... сам с тебя сниму! - Ваня без труда и даже без каких-либо дополнительных усилий отвел ладошки Ростика от живота и, благо домашние штаны Ростика были на резинке, тут же дёрнул их с бёдер вниз, обнажая таким бесхитростным образом маленького Ростика ниже пояса, чтоб задать ему настоящую и даже, можно сказать, классическую порку - по самой что ни на есть голой попе...
Нет, этого Ваня, студент первого курса технического колледжа, увидеть никак не ожидал! Конечно, маленький Ростик был еще маленьким... кто с этим спорит! Но у этого маленького Ростика к немалому и даже непроизвольно искреннему Ваниному удивлению вдруг оказался пусть и не очень большой, но уже вполне сформированный не краник и не карандашик, а самый что ни на есть настоящий петушок, и петушок этот, что самое главное... петушок у маленького Ростика был нахально вздернут, то есть бесцеремонно возбужден, и смотрел он на Ваню нежно алеющим глазом полуоткрытой головки дерзко и даже... даже - задиристо!
- Ни фига себе! - непроизвольно проговорил-присвистнул Ваня, не без некоторого уважения и даже гордости за младшего брата поднимая на Ростика снизу вверх глаза. - Ты, блин, что... возбужден, что ли? - тут же, или, как говорят еще, "не отходя от кассы", непонятно с какой целью уточнил старший брат, как будто этот неопровержимый факт вызывал у него сомнение при восприятии визуальном. При этом Ваня, старший брат и студент первого курса технического колледжа, несолидно и даже как-то не очень педагогично хихикнул. - Возбуждён, да?
Маленький Ростик, ничего не отвечая на риторический Ванин вопрос, смущенно заулыбался... Да, маленький Ростик был возбуждён! Наверное, мой читатель, возбуждение это имело скорее аспект физиологический, а не полноценно психологический, как это бывает, скажем, у мальчиков постарше, но тем не менее... тем не менее, мы, мой читатель, должны со всей объективной непредвзятостью констатировать, что членик у Ростика был конкретно твёрд, боевито вздёрнут, и в этой своей весенней затверделости он уверенно дыбился, полуоткрытой головкой вздымаясь кверху - к потолку... Ну, и как было Ване, привыкшему считать младшего брата неисправимо маленьким, не удивиться и даже от этого самого удивления уважительно не присвистнуть, видя такое неприкрыто боевое состояние возбуждённого Ростика? Ах, - напомнит мне памятливый читатель, - Ваня уже видел петушка у Ростика, и тоже в боевом состоянии, когда утром заглядывал на правах старшего брата к беспечно спящему Ростику в плавки-трусики. И уже... уже, - скажешь ты мне, мой терпеливый читатель, и скажешь, я думаю, непременно, если, конечно, ты действительно терпелив в наше нетерпеливое время, то есть читаешь внимательно и даже вдумчиво, а не скачешь торопливым будённовцем по тексту в поисках наиболее впечатляющих моментов... так вот: уже, - скажешь ты мне, - Ваня испытывал чувство некоторой невольной гордости, видя вполне немаленький огурчик у маленького Ростика... чему же, - спросишь ты, - он теперь удивился и даже присвистнул? Да, - отвечу я, - всё так: и видел Ваня, и приятно был удивлен... . но то ли потому, что утром спящий Ростик лежал на боку и петушок его, во сне боевито торчащий, предстал перед Ваниными глазами в недостаточно выгодном ракурсе, то ли из-за невольной спешки, с какой Ваня совершил свой внезапный набег-созерцание, а только не утром, а именно теперь Ваня увидел-разглядел, каков петушок у Ростика, по-настоящему: сейчас маленький Ростик стоял перед Ваней в полный, всецело доступный для обозрения рост, обеими руками прижимая к груди приподнятый край футболки, и точно так же - в полный рост - стоял перед Ваниными глазами вполне сформированный Ростиков петушок... Конечно, до Ваниного петуха, закалённого в несчетном количестве рукопашных схваток, ему было еще далеко, и даже очень далеко, и тем не менее... тем не менее, член у маленького Ростика был симпатичен на вид, соразмерно толст в обхвате, имел не менее двенадцати сантиметров в длину и уже был окружен хоть и редкой, но вполне видимой изгородью из длинных волосков...
Не дождавшись от Ростика какого-либо ответа на свой глупо риторический вопрос, Ваня вновь перевёл взгляд на вздернутый в непонятно радостном ожидании Ростиков членик. Рука Ванина безнадзорно, то есть сама собой, потянулась вверх - и Ваня, студент первого курса технического колледжа, в тот же миг осторожно тронул двумя пальцами, большим и указательным, твердый горячий стволик. Затаив дыхание, маленький Ростик, даже не подумавший сделать хоть малейшее движение, которое каким-либо односторонним образом могло бы свидетельствовать о его нежелании контакта-соприкосновения с Ваниной рукой, с самым что ни на есть натуральным любопытством смотрел на волнующий процесс знакомства сверху вниз, по-прежнему безропотно прижимая к груди край умышленно поднятой вверх футболки.
- Дрочишь? - коротко поинтересовался Ваня, осторожно сдвигая вдоль ствола к основанию крайнюю плоть и тем самым целенаправленно обнажая алую и не менее симпатичную головку... Вопрос этот вырвался из Ваниных уст скорее непроизвольно и спонтанно, нежели в результате аналитических размышлений, но... что значит "непроизвольно", мой вдумчивый читатель? Разве не знаем мы оба, ты и я, что любой мальчишка и не только мальчишка, а и любой малолетний парень, который сам занимается уединёнными упражнениями, время от времени непременно хочет знать, а делают ли точно так же и это же самое его друзья-приятели? Понятно, что вопрос этот снимается автоматически, если друзья-приятели делают это совместно или даже взаимно, что не такая уж экзотическая редкость в наше столь просвещенное время, но и в этом случае всё равно остаётся в душе некая бередящая душу неутолённость: а другие... все остальные - дрочат? И любопытство это не праздное и уж тем более не похотливое - в вопросе этом, прямолинейном и даже грубом на первый взгляд, заключен некий видимый мужской код, позволяющий идентифицировать себя с миром, а других - с собой... Конечно, если б у Ростика был маловнятный карандашик или не привлекающий никакого внимания краник, то у Вани подобный вопрос просто-напросто не возник бы. Но у маленького Ростика, стоящего перед Ваней со спущенными штанами и поднятым вверх краем футболки, был хоть и не очень большой, но уже вполне сформированный полноценный петушок, и вздёрнут при этом горячий и твёрдый петушок был совершенно по-боевому, и потому вопрос... вопрос у Вани, старшего брата и студента первого курса технического колледжа, дрочит ли Ростик, вырвался сам собой.
- Как? - вместо ответа на прямо поставленный вопрос тут же своим - встречным - вопросом отозвался маленький Ростик, и отозвался, надо сказать, вполне бесхитростно и в целом честно. Да и чего ему, маленькому Ростику, было хитрить или лукавить, если он, маленький Ростик, безоглядно верил старшему брату, и не просто верил, а и, что очень и очень важно, хотел с помощью Вани утолить-насытить своё проснувшееся весеннее любопытство! Какой смысл было играть с Ваней в кошки-мышки и прочие жмурки, если Ваня был старше, а значит, что вполне естественно и даже несомненно, опытнее маленького Ростика! И Ростик, уточняя у Вани, что может значить-означать это не очень элегантное слово "дрочишь", был бесконечно и даже неподкупно искренен: "Как?" - спросил Ростик.
- Ну, как... что значит - "как"? - на какой-то миг опытный и даже более чем опытный в этом деле Ваня совершенно неожиданно растерялся. Да и как ему, шестнадцатилетнему студенту первого курса технического колледжа, было не растеряться, если Ростик вполне серьёзно спрашивал о бесконечно простом и однозначно понятном. - Как... - усмехнулся Ваня, в третий раз повторяя глупый вопрос маленького Ростика. - Берёшь вот так... пальцами... или в кулак... вот так... - Ваня осторожно и вместе с тем уверенно обхватил твердый горячий членик Ростика своим не менее горячим кулаком, - и двигаешь... быстро-быстро... вот так... - многоопытный в этом деле Ваня заскользил кулаком вдоль упруго горячего ствола-столбика, показывая.
Страницы: [ ] [ 2 ] [ ] [ ]
Читать из этой серии:»
»
»
»
»
»
»
»
»
Читать также в данной категории:» (рейтинг: 33%)
» (рейтинг: 77%)
» (рейтинг: 81%)
» (рейтинг: 36%)
» (рейтинг: 88%)
» (рейтинг: 0%)
» (рейтинг: 66%)
» (рейтинг: 83%)
» (рейтинг: 49%)
» (рейтинг: 62%)
|
