 |
 |
 |  | - мама на миг замерла и сидя влагалищем на моём члене, наклонилась ко мне и поцеловала в губы в засос а потом привстав немного, уперевшись ладонями в мои плечи, стала тихонько ерзать на моём хую и постанывать от наслаждения. Старая кровать предательски размеренно заскрипела в такт маминым движениям, но Нину уже было не остонавить. Пьяная мать, ерзала и ерзала на моём члене наклонившись вперед и ускоряя темп. Кровать скрипела оглашая своим противным скрипом весь дом, а я сходил с ума от наслаждения, от того что родная мать сейчас ерзает на мне сверху, а соски её налитых сисек, касаются моей груди когда Нина наклоняется ко мне чтобы в очередной раз насадится на мой член. Потом привстать и снова сесть на него, при этом водя тазом из стороны в сторону, натирая и натирая стенки вагины об член сына. |  |  |
|
 |
 |
 |  | Какое то время я лежал в эйфории, потом встал и пошел в ванную. Разделся и залез под душ. Подсохшая сперма плохо смывалась. Помывшись я вышел из ванны и направился в зал. Там я сел на диван и отхлебнул из бутылки шампанского. На экране, на китайского трансексуала кончали двое. Мне показалось это забавным, мой член начал потихоньку вставать. |  |  |
|
 |
 |
 |  | Игорек начал повторять Димкины движения и вскоре оба пацана полностью отдались таинственному чувству, природу которого понимают далеко не все. Движения ускорялись и как-то само собой получилось, что их губы сошлись в опасной близости, опаляя друг друга горячим дыханием. Первым подался вперед, как ни странно, Игорь. Да, этот мальчик быстро учится... |  |  |
|
 |
 |
 |  | Позже она выяснила и это. В свое время была молодая учительница, но забеременела (не от школьника ли?) , пришел молодой математик (что дало несколько побед школьниц на малозначительных олимпиадах) , но эффект был ничтожен, учителя уволили. Пришла еще одна учительница, даже не очень молодая, но через несколько лет почему-то перестала выполнять свои прямые обязанности, то есть поощрять школьников. Ее тоже пришлось спровадить, и от отчаяния взять Илью Моисеевича. Несколько лет Сергиевская искала молодую (да хоть старую) математичку, но все не везло: то дура, то страхолюдина, то замужняя, то с детьми. Правда, Илья Моисеевич оказался просто гениальным педагогом, и школьники (а не только школьницы) регулярно преуспевали на олимпиадах и поступали в технические вузы - только потому, что он просто умел учить математике. Так что Сергиевская на какое-то время прекратила поиски нового учителя (а лучше учительницы) . Но возраст брал свое, и Илье Моисеевичу стало пора на пенсию. Во так на горизонте "Четвертого" и показалась Лиза Сажина. Но обо всем этом она узнала позже... |  |  |
|
|
Рассказ №22692 (страница 3)
Название:
Автор:
Категории: ,
Dата опубликования: Среда, 25/03/2020
Прочитано раз: 16462 (за неделю: 60)
Рейтинг: 0% (за неделю: 0%)
Цитата: "Кому из нас в данный момент было хуже, трудно сказать. Но если Лён в самом худшем случае лишился глаза, то я находилась в предынфарктном состоянии, именно это себе вообразив. Выбить глаз Повелителю Догевы, метнув в него краденым кристаллом, пусть даже нечаянно - только я могла вляпаться в подобную историю! Я представила, как со всей Догевы сбегаются вампиры, как они в ужасе толпятся у носилок, на которых лежит, душераздирающе постанывая, их обожаемый Повелитель, далеко не такой симпатичный, как прежде, и Старейшины, пораженные его скорбным обликом, указывают на меня трясущимися от праведного гнева перстами, а потом:..."
Страницы: [ ] [ ] [ 3 ]
В начале весны в деревню пришел обоз с мукой и мороженым мясом. Заиндевевшие лошади со спавшейся в ледышки гривой привычно остановились у ворот. Ими управлял мертвец, закутанный в волчью шубу - старминский купец, торгующий с отдаленными поселениями. Сегодня он не требовал денег за свой товар, и люди дрались за его шубу, как настоящие волки.
Вместе с купцом пришла чума, его последняя подруга. Она неслышно прокралась в избы, отогрелась у жарко натопленных печей и спустя неделю вышла на охоту.
Первые три могилы еще кое-как выдолбили в мерзлой земле за частоколом. Остальных складывали сверху, заваливали смолистыми еловыми лапами и поджигали. Прогорев, костры ядовито скалились из груды пепла обугленными черепами. По утрам с них вспархивали сороки, вертлявые, длиннохвостые, вечером степенно расхаживали вороны.
Насытившаяся чума остановилась на четвертом десятке. Из двадцати пяти уцелевших девять медленно выздоравливали, остальные ежечасно искали страшные метины на коже, но боги миловали. Костры за частоколами угасли, пепел подернулся серым снегом. В деревне осталось девять мужчин и пятнадцать женщин, из детей выжила я одна. Никто не хотел заново обживать проклятое место. Собирались, как только потеплеет и подсохнут тропы, разбрестись по окрестным деревням, по родственникам. Я временно жила с дядей, братом отца, потерявшим жену и пятерых детей. А зима все затягивалась. То ударят морозы, то повалит снег, то оттепель нагонит воды под самый порог. Продукты снова подходили к концу, когда я приметила тянущиеся к деревне подводы. Встречать их высыпала вся деревня - не выходя, впрочем, за частокол. Кто их знает, гостей незваных, - вдруг разбойники какие, банда татей лесных. Да и с теми можно договориться, лишь бы, не разобравшись, стрельбу по встречающим не открыли.
Мне все было видно и отсюда, с соломенной крыши сарая, куда я вскарабкалась в поисках необмолоченных колосков. Странный это был обоз. Три телеги, а на них горой, под дерюгой, что-то гремящее и угловатое. Впереди двадцать воинов на лохматых лошадках, и сзади столько же. Война, что ли? С кем? Кому мы, болезные, потребовались?
Обоз встал под вековым дубом, в пятистах локтях от частокола. Воины смотрели насторожено, не спешиваясь. Наконец вперед выехал десятник на саврасом коне, косясь на своих и поминутно проверяя направление ветра обслюнявленным пальцем. Его смелости хватило локтей на двести.
- Много вас тут? - завопил он, прикрывая нос кожаной рукавицей.
- Есть чуток! - радостно откликнулся мой дядька, шагнув было за ворота, но воины немедленно ощетинились взведенными арбалетами, и он поспешно отступил назад. - Кто не помер, тому уже бояться нечего, две недели хворь не сказывалась! Заходите, не тревожьтесь - схлынуло моровое поветрие!
Десятник, не отвечая, повелительно махнул рукой. Молчаливые воины редкой цепочкой окружили деревню, за ними с надсадным скрипом потянулись телеги. Под сдернутой рогожей оказались пузатые бочонки в черных потеках.
Кто-то из мужиков, смекнув, к чему идет дело, перемахнул частокол и припустил к лесу в отчаянной надежде прорваться между двумя воинами. Короткий арбалетный болт целиком скрылся под его левой лопаткой. "Спасатели" сноровисто выбивали днища бочек, с размаху плеща на частокол вязкой смолой, пока десятник неторопливо разжигал соломенный факел. Я кубарем скатилась с крыши, метнулась туда-сюда - бежать некуда, черный удушливый дым слепит глаза, першит в горле, люди мечутся в огненном кольце, натыкаясь друг на друга. Брызгами разлетаются искры, гудящим пламенем разрастаясь в соломенных крышах. Частокол пылает, близко не подойдешь, сухо тренькает арбалетная тетива, не выпуская за ворота, в ушах звенят истошные вопли, и не разобрать, чьи - то ли воет перешибленная бревном собака, то ли заживо горящая женщина:
Только ребенок надеется укрыться от смерти в родном, пусть и горящем доме. Это меня и спасло. Ослепленная клубящимся внутри дымом, я споткнулась о кадушку в сенях и с визгом провалилась в открытый подвал. Крышка, за которую я судорожно попыталась уцепиться, хлопнула над моей головой. Скатившись по лестнице, я на четвереньках отползла в угол и забилась между ларем и стеной, поскуливая от боли и страха. Дым медленно истаивал под потолком, глинобитный пол холодил ушибленный бок. К реву пламени добавился грохот падающих балок - последнее, что я запомнила, прежде чем потерять сознание.
Страницы: [ ] [ ] [ 3 ]
Читать из этой серии:»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
Читать также:»
»
»
»
|