|
|
| | Я же тем не менее кончала ничуть не хуже, чем от члена с огромной головкой, которая ходит во влагалище словно поршень. Впрочем, все очень индивидуально. Вот, например, мою приятельницу, Олю Смелову, когда она столкнулась с таким мужчиной, его "острый" член очень смутил и с эстетической точки зрения даже покоробил, потому что она во рту его почти не ощущала. "У меня, - сказала, - такое ощущение, что сосу острозаточенньй карандаш". | | |
|
|
|
| | Катькины ноги, сведенные вместе, стояли на лавке, руками она тоже держалась за нее. Ее опять ебали с двух сторон, но уже по-другому. Тело дрожало. Катьке нравилось, что ее ебет сзади Юрик, ведь он сегодня был ее палачом. И еще каким, она никак не думала, что он будет ее хлестать с такой силой. Парень, с которым у нее никогда не было интимной близости, натягивал ее как последнюю шлюху, продолжая терзать ее попку. Не спрашивая ее об этом. Да и о чем было спрашивать, если и так было все предопределено. Она насаживалась на член, подмахивая ему. И все на это смотрели. А она чувствовала. | | |
|
|
|
| | Он начал краснеть и пыхтеть (клитор). Но вдруг в дверь позвонил друг брата - Антон, который пришел со своей матерью посрать, т.к. у них дома сломался спускатель у унитаза. Они быстро ворвались в сортир и напугали мой клитор, который уже покраснел и вспотел и был готов кончить прямо брату в рот. | | |
|
|
|
| | Она перевернулась и выпятила зад из воды, одной рукой отодвинув ягодишку - смотри, уже дырка приличная. Я взглянул - ничего такого, никакой дырки нет, звёздочкой плотно сжатая гузка попки. Нет здесь никакой дырки, успокоил я малявку, всё нормально. Ну, просто этого не видно, как она может растянуться. Но пока ещё маловата для Хозяина. Маловата? Маловата, покивала она, знаешь, какой у него хер толстый. Короткий, но очень толстый, с твою руку вот здесь. Я поморщился. А как назвать правильно? Я задумался: такой агрегат конечно же не назовёшь, например, пискуном или писюном. Ладно, пусть будет хер. Ты что ли его меряла? Не меряла, но через день его вижу, так что я не ошибусь. Я опять начал тихонько ругаться - он что, тебе его показывает через день? Нет, не показывает, но у меня своя задача, а у мамы моей - своя. Хозяин научил нас, что каждый делает своё дело: он трахает маму, она терпит и подмахивает ему, а я должна придерживать ему яйца - они у него висят длинные и ему больно, когда они колошматятся по маминым ногам. Я их поддерживаю и почёсываю, так ему нравится. И ещё поплёвываю маме в попу - Хозяин не любит никакие смазки, кроме слюней. Во дела! Я ошалело сел на край ванной. Попробовал воду - уже почти остыла и машинально добавил горячей. А как же твоя мама к этому относится? А что мама - первое время она все ночи плакала и говорила - забудь всё, что видела и что делала, доченька, Куда ж нам бежать, что ж нам делать? Причитала и причитала, совсем не спала. Я её успокаивала, чё зря слёзы лить. Может, потихоньку накопим денюжку и поселимся где-нибудь. А работа поварихе первых блюд и посудомойке найдётся, чай, не проблема. | | |
|
|
Рассказ №279 (страница 9)
Название:
Автор:
Категории:
Dата опубликования: Понедельник, 15/04/2002
Прочитано раз: 344120 (за неделю: 272)
Рейтинг: 88% (за неделю: 0%)
Цитата: "На полу Евгений обнаружил, что толстый слой фланели мешает выпрямить ноги, и он мог перемещаться либо на манер младенца, бегая на полусогнутых ногах под смех и радостные замечания женщин, либо на четвереньках...."
Страницы: [ ] [ ] [ ] [ ] [ ] [ ] [ ] [ ] [ 9 ] [ ] [ ] [ ] [ ] [ ] [ ] [ ] [ ] [ ] [ ] [ ] [ ] [ ]
- Стоит его примерно наказать! - высказалась одна из них, высокая брюнетка с длинными роскошными волосами. - И лучше пусть это сделают слуги:
Дамы, стерпевшие присутствие раба, изрядно обрадовались возможности использовать его для развлечения. Они, не одеваясь, лишь слегка привели себя в порядок и улеглись на кушетках. Евгений в это время вынес в центр свободного пространства устойчивые деревянные козлы и встал возле них в ожидании дальнейших приказов. В это время вошли Клодетта с сестрой. Ивонна несла в руке увесистый кожаный хлыст с массивной рукояткой, а Клодетта сжимала длинную бамбуковую палку, особым образом расщепленную. Они продемонстрировали всем присутствующим свои орудия, что было встречено одобрительным ропотом. Мэм-саиб приказала рабу опуститься на колени и вынесла приговор:
- Ты был крайне непочтителен к своим хозяйкам, решив, что твои сексуальные импульсы нам интересны и первостепенны. Кроме того, твое наказание очень мило дополнит наши сегодняшние развлечения. Ты будешь наказан не только потому, что являешься мужчиной и рабом, и не только потому, что мы этого желаем. Это нужно для твоей же пользы. Сексуальные импульсы раба должны контролироваться госпожой и нести ей удовольствие. А ты получаешь радость только от исполнения ее приказа. Уловил? Тогда поблагодари дам и поцелуй орудия.
Поднесенный к его губам хлыст оказался шершавым, но мягким, а бамбуковая трость - гладкой и очень твердой. Евгений вновь ощутил возбуждение, благодаря присутствующих дам за проявленное к нему внимание и милость. Это вполне устроило Мэм-саиб, и по ее знаку сестры раздели и привязали юношу к козлам и заняли позиции сбоку от них. В это время хозяйка помогла Нине подняться и (лично!) уложила ее на скамейку в алькове. Затем она приказала начать экзекуцию.
- Ивонна, бей кнутом сильнее; когда он будет достаточно подготовлен, переходи к бамбуку, но здесь будь предельно осторожна! Раб должен быть в состоянии поблагодарить за наказание, когда сойдет с козел: Иначе экзекуция лишена смысла. Не так ли, дамы? Перед нами не мужчина, а подчиненное существо, и от него, независимо от пола, можно получить немало приятного и ценного: Впрочем, договорим позже:
Первый удар обжег его ягодицы, вызвав болезненный стон. Ивонна продолжала, не ускоряя темп, только меняя угол ударов. Получила свое и кожа спины, и бедра. Запястья и лодыжки Евгения, пристегнутые к стойкам козел, конвульсивно дергались, натягивая кожаные ремешки при каждом ударе. Все тело жгло; однако удары хлыста были не то чтобы щадящими, но как-то смягченными: кожа только растягивалась, кровь не выступала. Евгений начал привыкать к ритму ударов, когда Мэм-саиб заметила экзекуторше:
- Можно переходить к трости, он уже достаточно подготовлен.
И тут началась настоящая пытка. Трость жалила, раздирая тело, казалось, проникала до костей. Расщепленные кончики бамбукового орудия касались всех уголков его тела, это была не цельная полоса хлыста, а множество жгучих, мучительных уколов. Евгений уже не сдерживал криков - бессмысленных и невнятных. Он не замечал окружающих, только изредка краем глаза перехватывал заинтересованный, удовлетворенный взгляд кого-то из дам и скорее чувствовал неотступное внимание Мэм-саиб.
Ивонна прекрасно овладела своим ремеслом. Она знала, в каких пропорциях боль не сводит с ума, а держит наказуемого на грани. Она чередовала разные стили порки - то раздельные, медленные удары, когда трость чуть замирала, коснувшись кожи, то быстрые серии мгновенных касаний, когда бамбуковое жало оказывалось одновременно везде и нигде. Евгений извивался на козлах, только добавляя себе мучительных ощущений, бился головой о край ложа, но ничем не мог укротить боль. Это было страшнее, чем первая подобная экзекуция у мадам Полины: на смену циничной жестокости пришла жестокость как забота, унижение и боль, необходимые ему как рабу, а уже во вторую очередь возбуждавшие присутствующих. Когда он почувствовал, что не может вынести больше, что вот-вот не сможет остановить рвущийся из горла крик и превратится в уничтоженное животное, Мэм-саиб хлопнула в ладоши:
- Достаточно, Ивонна. Раб получил достойное воздаяние. Теперь он должен поблагодарить тебя за внимание и поцеловать орудия. Живее!
Отвязанному Евгению понадобилась помощь Клодетты, чтобы привстать с козел; держаться на ногах он не мог и тут же опустился на колени, опустив голову и не сдерживая слез. Он медленно поцеловал хлыст, смакуя это удовольствие, затем прикоснулся губами к бамбуку, слизывая свою кровь с расщепленного тростника. Ивонна приподняла двумя пальцами его подбородок, и Евгений, повинуясь скорее инстинктивно, чем сознательно, произнес:
- Благодарю вас за внимание и доброту. Наказание было очень полезно. Больше проступок не повторится.
- Этого хватит, - громко заявила хозяйка дома. - Теперь вы видите, что значит настоящий вышколенный раб. Обратите внимание: он более чем возбужден и готов кончить от назначенного хозяйкой наказания. Но никто не идеален: Что же, уведите его и возвращайтесь. А мы продолжим наши развлечения:
Поддерживаемый мрачными сестрами, не получившими полного удовлетворения, Евгений, ощущая непрекращающуюся боль каждой клеточкой своего тела, был отведен в маленькую комнату возле холла и брошен на валявшийся там матрас. После чего Ивонна и Клодетта, с сожалением отказавшиеся от дальнейших пыток, вышли, заперев за собой дверь. Он почти сразу потерял сознание. Но прежде, прикоснувшись к пенису, убедился в сильнейшей эрекции, которой не чувствовал из-за боли. И, ускользая от реальности, он разрядился на пол, в пустоту:
Всю ночь его никто не беспокоил, кроме боли. Наутро дверь комнатушки распахнула сама хозяйка и сделала рабу знак на коленях следовать за ней. На кухне его поджидала миска с едой, которую раб проглотил под наблюдением Мэм-саиб. В гостиной воцарился порядок, ничем не напоминавший о вечерней вакханалии. Измученная Нина, с синяками под глазами и на обнаженной попке, заканчивала уборку. Она же в полном молчании сделала рабу холодный компресс, после чего Евгений должен был как ни в чем ни бывало вернуться к своим обязанностям в кабинете Мэм-саиб. Ему в тот день ни в чем не сделали поблажки - даже в использовании его задницы в перерыве между занятиями. Напротив, хозяйка действовала искусственным фаллосом еще грубее и не разговаривала с рабом ни о чем, кроме текущих дел. Она явно была чем-то расстроена:
Вечером Евгений рассылал подписчикам очередной номер электронного журнала, в котором увидел свою фотографию - на козлах, с разорванным в бессильном крике ртом. Хозяйка знаком позволила ему прочесть материал "О публичном наказании раба". Весь вчерашний эпизод был здесь описан с предельным натурализмом, а добавилось всего несколько строк - о возбуждающем действии подобных актов и о бессмысленности их в силу животной похоти, слишком сильной в рабах-мужчинах.
- Как ты считаешь, я права? - И тут же, не дожидаясь ответа, Мэм-саиб продолжила: - Конечно, права. Я думала, что смогу искоренить это в тебе, и ты сможешь занять место рядом со мной надолго. Но рабу нужна слишком долгая адаптация. Женщины чувствуют тоньше, их притягивает не столько физическая сторона. Помнишь фильм, который мы как-то разбирали: "Мое тело - метафора"? Вот для женщины тут все верно. А ты, идеальный в повиновении, интеллектуально одаренный, все равно забываешь в какой-то момент о духовной стороне. И остается плоть - наказываемая и страдающая низменно и бессмысленно.
- Мэм-саиб, вы считаете меня бесполезным и никчемным рабом? - осмелился спросить Евгений.
- Ну, этого я не говорила. Ты прекрасный раб: - Она потрепала Евгения по подбородку. - Наверное, я требую слишком многого. Слишком сложно мне подчиняться, да? Но надеюсь, когда-нибудь ты все же вернешься. А теперь пора вернуть тебя постоянной госпоже:
История седьмая СЕМЕЙНЫЕ ПАРЫ
Расставание с домом Мэм-саиб совершилось через несколько дней. Утром Ивонна подогнала машину к дому. А Евгений был облачен в новый костюм: просторный пеньюар, скрывавший опутавшие его цепочки, поверх него плащ, на ногах дамские туфельки: В этом наряде он вступил в кабинет Мэм-саиб, чтобы получить последние инструкции.
Хозяйка, как обычно, была занята работой. Критически оглядев раба, она протянула ему конверт:
- Ира узнает все из этого письма. На словах же можешь передать, что вполне довольна тобой и рекомендую продолжать тебя использовать поактивнее, причем опыт общения с пойдет тебе на пользу. Остальное можешь госпоже не передавать. Я буду следить за твоей судьбой и, если ты достигнешь подходящего уровня, буду рада принять тебя под постоянное покровительство. Ты, как никто из рабов мужчин, способен на это. Скажу больше: работа с тобой заставила меня почти изменить свое мнение о противоположном поле. Но этот последний проступок: Я могла бы убить тебя в самом деле и остановилась лишь случайно. Не забывай о подчинении впредь! У тебя для этого хватит ума и фантазии. А теперь ступай - мне надо работать. Нина передает тебе привет. Вчера она ослушалась и теперь наказана тем, что сидит взаперти и лишена возможности видеть кого-либо. До встречи!
Все еще не оправившись от удивления, Евгений уселся на заднее сидение автомобиля и покинул коттедж, не переставая возвращаться к пережитому здесь. Значит, он смог стать идеальным рабом - но недостаточно хорошим для этой великолепной госпожи. Чего же ему не хватает? И как расценивает это Ира? Он столько узнал - быть может, слишком много? Как применить эти знания - вернее, как их решит применить госпожа?
Страницы: [ ] [ ] [ ] [ ] [ ] [ ] [ ] [ ] [ 9 ] [ ] [ ] [ ] [ ] [ ] [ ] [ ] [ ] [ ] [ ] [ ] [ ] [ ]
Читать также:»
»
»
»
|