Рассказ №12233 (страница 3)

     Выпрямилась. Встала, посмотрела в окошки. Открыла шифоньер. Стала доставать и рассматривать какие-то вещи. Сняла с себя юбку, бросила её на кровать. Сняла с себя чёрные облегающие трусы и надела чёрные узенькие супертрусики ; сняла белую кофту, бросила на кровать, . . поменяла бюстгальтер; надела пояс и чёрные сетчатые чулки - пристегнула их, надела туфли на высоком каблуке; стала крутиться перед зеркалом, делая какой-то лёгкий макияж и, поглядывая в окошки. Теперь, она сняла туфли, снова надела чёрную юбку, чёрную кофту, чёрные ботинки и обвязала голову и шею чёрным платком. Белую кофту, туфли и тёплые трусы прибрала в шифоньер, поправила постель, пошла, отперла первую, а затем и вторую дверь, вернулась в сени и начала возню с печкой, шуруя кочергой в поддувале.
     Шумно входит Иван Петрович, держа в руках полные бутылки, а за ним ЛИКА с двумя плетёными корзинами в руках, нагруженных свёртками.
     ИВАН ПЕТРОВИЧ: А мы к тебе, соседка! . . Не прогонишь?! . /ЛИНА испуганно оглянулась! / Не имеешь права! Сегодня мой день -День Победы - имею права!
     ЛИНА: А как же: ваши гости?
     ИВАН ПЕТРОВИЧ: А она их отправила. Пускай едут. /Проходит в комнату, ставит бутылки на стол/.
     ЛИНА /шагнула в комнату за ним, взяла одну банку с сиренью/: Иван Петрович, один баллон с сиренью - ваш. С праздником вас, . . здоровья и: всего доброго.
     ИВАН ПЕТРОВИЧ/взял банку/: Я даже подбриться успел, /подставляет ей свою щёку/.
     ЛИНА, /смеясь/: Поздравляю, /целует его три раза в щёки/.
     ИВАН ПЕТРОВИЧ: А теперь - я тебя /тянется к ней губами/.
     ЛИКА: Алаверды.
     ЖЕНЩИНЫ смеются.
     ИВАН ПЕТРОВИЧ: Свои цветы я поставлю вон туда - на печку /идёт в сени, ставит банку. / Анжела, корзины разбираешь ты, поскольку знаешь - где, что.
     ЛИКА разбирает свёртки и накрывает на стол.
     ИВАН ПЕТРОВИЧ: Но сперваначалу выпьем мировую. Я? Натюрлих? Лина, давай стопки.
     ЛИНА, /доставая из шкафчика, в сенях, стопки/: Какую мировую?
     ИВАН ПЕТРОВИЧ: Анжелка мне всё рассказала.
     ЛИНА: Что рассказала?!
     ИВАН ПЕТРОВИЧ/берёт у Лины стопки, поласкает их под рукомойником/: Дорогая моя девочка, в нашей стране:
     ЛИНА: В бывшей нашей стране.
     ИВАН ПЕТРОВИЧ/ставит стопки на стол/: Тем более, что в бывшей - всегда: одни были по одну сторону колючей проволоки, другие - по другую её сторону. . , а потом, менялись сторонами. /Наливает водку в стопки. / А тем более, вы встретились в тюремной больнице. Или, как у нас там говорят - на больничке.
     ЛИНА: У нас! там. Говорят.
     ИВАН ПЕТРОВИЧ: Я, конечно, ничего не знал - у бабки Дуси никаким слухом не разживёшься:
     ЛИНА, /передразнивая/: Казачура ещё та.
     ИВАН ПЕТРОВИЧ: Да-а, ха-га. А уж о таких! вещах, . . ну что ты. И правильно. Поддерживаю. А то, что Анжелика работала медсестрой в спецбольнице, я, конечно,
     знал, . . ну и что. Вас ист дас? Короче, берите стопки и выпьем мировую: мирись, мирись и больше не дерись.
     ЛИКА: Тогда уж надо пить на брудершафт /подходит со стопкой к ЛИНЕ/.
     ЛИНА: Я водку на брудершафт не пью.
     ЛИКА: У нас вот и шампанское есть.
     ЛИНА: Вот когда дойдёт очередь до шампанского, тогда и будет брудершафт, /выпила залпом свою стопку/.
     ИВАН ПЕТРОВИЧ: Вот и славно /чокается с Ликиной стопкой, пьёт/!
     ЛИКА: Я водку пить не хочу, /ставит стопку на стол/.
     ЛИНА: Откройте кока-колу. . , для ребёнка. /Идёт в сени, берёт открывалку/.
     77.
     ИВАН ПЕТРОВИЧ: Угу, давай открывашку.
     ЛИКА: Почему-у - открывашку?: Открывалку.
     ИВАН ПЕТРОВИЧ/Лине/: Дай же хоть стаканы, какие для этой колы. . , а то пролью.
     /ЛИНА пошла, принесла стаканы/.
     ЛИКА: А что, у вас кто-то умер? Или у вас на Украине теперь так ходят, /указывает на Линыно одеяние/?
     ИВАН ПЕТРОВИЧ: А я ей сёдня уже говорил. Ну, а теперь, за День Победы полагается! /Наливает/.
     ЛИКА: Может, гостям предложат сесть, вообще.
     ЛИНА: Сесть вы всегда успеете, как заметил выше ваш дедушка.
     ИВАН ПЕТРОВИЧ: Та ну-у, . . вон весь колхоз растащили и ничего.
     ЛИНА: Ладно. Учитывая положение: Присаживайтесь, гости дорогие /подаёт два венских стула, себе табурет. Сели/.
     ИВАН ПЕТРОВИЧ/Лине/: Ты хотела сказать: учитывая пожелания. .
     ЛИНА: Нет. Я сказала, что сказала.
     ИВАН ПЕТРОВИЧ: Н-ну, за Победу!
     ЛИНА/заговорщицки/: За нашу победу /чокается с Иван Петровичем/.
     /ЛИНА и ИВАН ПЕТРОВИЧ пьют. Он закусывает. Она запивает кока-колой. Пауза/.
     ЛИКА: Хорошо сидим.
     ИВАН ПЕТРОВИЧ: Да-а-а /ест/.
     ЛИКА: Дед, у тебя ж там картошка варится.
     ИВАН ПЕТРОВИЧ: Точно, . . а то эта вся иностранщина, не по нашему вкусу, . . хотя-а, ничего. Счас, сбегаю, принесу картошку.
     ЛИКА: Да ты ешь, пусть Ангелина Владимировна сходит.
     ИВАН ПЕТРОВИЧ: Да ты что, она же там ничего не знает, /удивлённо смотрит на внучку. / Ты чего?? .
     ЛИКА: Ну, как же, одним бизнесом занимаетесь: Молочным, как я уже поняла.
     ЛИНА: Петрович, в Евангелии говорится, - не мечите бисер перед свиньями. Петрович, зачем мечешь бисер? Пойдём за картошкой вместе, /обнимает его, поднимает с места и, они идут к выходу. Она запела/ "Шумел камыш, дере-е-евья гнулись! . ." /ЛИКЕ/, а ты, Малявка, пока "ради-ва" послушай, /включает на ходу приёмник/.
     Ушли. ЛИКА осталась одна. Она встаёт, смотрит в окошки, идёт в сени - недолго рассматривает фотографии на стене, оглядывается по сеням; идёт в комнату, открывает шифоньер, роется там, рассматривает какие-то вещи, опять роется. . , закрывает шифоньер. Заглядывает под кровать. Смотрит в окошки. Делает приёмник тише. Снова открывает шифоньер и залазит руками ещё глубже, слева, где полки. Снова закрывает. Ходит по хате, заглядывая в окошки. Подходит к столу, выпивает свою стопку водки, запивает кока-колой, идёт к двери, но быстро возвращается и садится на свой стул, принимая эпатирующую позу.
      Входит ЛИНА с бокалами в руках, без платка на голове и ИВАН ПЕТРОВИЧ с парящим чугунком в руках.
     ЛИНА: Идёт картошка в чугуне и бокалы под шампанское!
     ЛИКА: Оригинально.
     ЛИНА: Да. Будем есть картошку прямо из чугунка.
      /Иван Петрович ставит чугунок на стол/.
     ЛИКА: А масло-то у вас есть?
     ЛИНА: Никакого масла, это вредно для фигуры. Правильно я говорю, Петрович? /Коснулась щекой его щеки, проползла телом по растерянному Ивану Петровичу и усадила его на стул/.
     ИВАН ПЕТРОВИЧ: Н-ну-у, не знаю, . . кому как.
     
     78.
     ЛИНА, /обратив внимание на пустую стопку Лики/: О! А кто-то без нас уже и выпил. Втихаря под одеялом. Малявка, что ли? . . Ма-ля-вка. /Села на колени Ивану Петровичу, лицом к ЛИКЕ, положив руку ему на плечи. / Петрович, ну зачем ты не снимаешь свою противную фуражку. У тебя ведь такие волнующие волны из волос на голове! /Сняла фуражку, надела себе на голову/.
     ИВАН ПЕТРОВИЧ/Лине/: А что ты её всё Малявкой зовёшь?
     ЛИНА: Как, это её настоящее имя. На больничке её только так и звали - Ма-ля-вка.
     ИВАН ПЕТРОВИЧ: Бу-удет вам, девочки.
     ЛИНА: Так что, Малявка, крутым бизнесом, говорят, занялась. . , с крутыми на "мерсах" катаешься?
     ЛИКА: Да уж не молочко сцеживаю.
     ЛИНА: Ничего, скоро будешь сцеживать.
     ЛИКА: Я-а-а?!
     ЛИНА: Н-да. Своё молочишко - неизвестно чьим детишкам.
     ЛИКА весело расхохоталась. ЛИНА встала, прошла по комнате, оглянулась и, тоже вдруг захохотала.
      ИВАН ПЕТРОВИЧ налил себе стопку и молча выпил её.
     ЛИНА, /успокоившись, Лике/: Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним.
     ЛИКА: Банально.
     ИВАН ПЕТРОВИЧ: Картошка стынет, /ест/.


Страницы: [ 1 ] [ 2 ] [ 3 ] [ 4 ] [ 5 ] [ 6 ] [ 7 ] [ 8 ] [ 9 ]

Читать также: