 |
| |
| | У меня просто помутилось в голове. Я подумала, что если сейчас не кончу, то потеряю сознание и упаду. А ванна уже почти полная, я захлебнусь и погибну на глазах у дочки. Но этого никак нельзя было допустить, поэтому я широко расставила ноги и яростно начала тереть себя. Но ничего обнадёживающего не почувствовала и, от отчаяния, засунула в себя указательный палец. Тоже нет результата. Однако мне в голову сейчас же пришла идея. Я медленно вынула палец и сказала дочке: " Ты говоришь, что этот ротик хотел откусить тебе пальчик? Но ведь для этого нужны зубки! А разве у него они есть?" Дочка подошла и недоверчиво осмотрела пальчик. | | |
| |
|
| |
| | И я ебал её, захлебываясь от ощущения тонкой горячей перчатки, облегающий мой уже каменный хуй. Когда я наконец кончил в эту удивительную сраку, я приник к ней языком, вылизывая пульсирующее кольцо, не желающее закрываться и вылизывал свою сперму. Потом она встала передо мной и жадно засосала мой хуй, весь в её дерьме. | | |
| |
|
| |
| | Я был связан крепко и надёжно, и освободиться без посторонней помощи не мог. Эта мысль послужила последней каплей. Я понял, что мне срочно, прямо сейчас нужно подрочить и высвободить наружу всё это напряжение. Но тут меня ждал сюрприз - я никак не мог этого сделать. Руки мои были как следует прихвачены к противоположным спинкам кровати, а бёдра мне не давала сомкнуть проклятая распорка. Я мог лишь ёрзать на полу в бессилии и слегка задевать головку своего побагровевшего члена животом, если пригибался к нему вплотную. Тем временем на экране ноутбука девушка вогнала в парня блестящий от смазки страпон, и я аж взвыл от бессилия, с новыми силами дёргаясь, чтобы хоть как-то доставить облегчение члену. | | |
| |
|
| |
| | Моей радости не было конца. Я доводил его до исступления, делая Никите по два-три минета за ночь. Как правило, первый сеанс и прелюдия заканчивались очень быстро буквально через три минуты, второй длился подольше, а третий еще дольше. Первое время Никита как невинное дитя лежал на кровати, потом, будучи возбужденным, садился, потом, не выдержав, вставал в полный рост и, держа меня за голову, до самого конца всовывал мне свой орган, и, нервно покачиваясь из стороны в сторону, трахал меня в рот. Во время сеанса я гладил его маленькую попку, яички, стройные ноги, трогал его дырочку. От всего процесса я ужасно заводился, и Никита, иногда забывшись, сам трогал меня за член. Но, похоже, что это ему мало доставляло удовольствия. Поэтому, после того как он бурно кончал мне в рот, я помогал себе сам, быстро "разряжаясь" в туалете. Все экзерсисы с его половым членом приводили меня в крайнее возбуждение и восторг. Я самостоятельно контролировал весь процесс сотворения полового акта моего друга, доводя его до полнейшего исступления. Мое скрытое наваждение полностью вырвалось наружу с неистовой силой. Я прекрасно понимал, что не могу полностью владеть Никитой, наши интимные отношения ограничивались лишь минетом и ласками с моей стороны, но этого мне было вполне достаточно. Я умею ценить малое, ценить то, что имею, родного, дорогого и любимого человека. | | |
| |
|
Рассказ №12233 (страница 7)
Название:
Автор:
Категории: ,
Dата опубликования: Понедельник, 22/11/2010
Прочитано раз: 101520 (за неделю: 67)
Рейтинг: 86% (за неделю: 0%)
Цитата: "ОН отступает. ЛИНА в упор смотрит на ЛИКУ, и та начинает медленно идти к ней, как кролик к удаву. ЖЕНЩИНЫ чокаются бокалами, пьют на брудершафт. Долгий поцелуй. Пауза. ЛИНА тянется рукой к столу, берёт очищенную дольку апельсина, наполовину зажимает в своих зубах. . , ЛИКА тянется губами ко второй половинке апельсина и новый долгий поцелуй. С головы ЛИНЫ сваливается фуражка, не без лёгкой помощи ЛИКИ. ИВАН ПЕТРОВИЧ, как заворожённый, следит за непонятным ему ритуалом, механически поглатывая шампанское...."
Страницы: [ ] [ ] [ ] [ ] [ ] [ ] [ 7 ] [ ] [ ]
в так знакомых железных цветах.
И куда ты негаданно делась
в нашей собственной кровной стране,
партизанская прежняя смелость?
Или, может, приснилась во сне?
Опустили мы головы низко
и оружие сдали легко.
До Италии было неблизко,
а до дому совсем далеко.
Я, кидая оружье и шмотки,
под рубашкою спрятал тот флаг,
но его отобрали при шмоне:
"Не достоин: - сказали, - Ты враг:"
87.
И лежал на оружье безмолвном,
что досталось нам в битве святой,
красный флаг, а на нём серп и молот
из юбчонки девчушечки той:"
"А потом?" Усмехнулся он жёлчно,
после спирту ещё пропустил,
да и ложкой комкастого джема,
искривившись, его подсластил.
Вновь лицо он сдержал через силу
И не знал - его спрятать куда:
"А не стоит: Что было - то было,
только б не было так никогда:
Завтра рано вставать мне - работа:
Ну, а будешь в Италии ты:
где-то в городе Монте-Ротонда
там живут партизаны-браты.
И Мария - вся в чёрных колечках,
а быть может в седых - столько лет!
Передай, если помнит, конечно,
Ей от рыжего Вани привет.
Ну не надо про лагерь, понятно.
Как сказал, что прошло - то прошло -
Ты скажи им - им будет приятно -
в общем, Ваня живёт хорошо:"
: Ваня, всё же я в Монте - Ротонде
побывал, как просил меня ты.
Там крестьянин, шофёр и ремонтник
Обнимали меня, как браты.
Я не видел синьоры Марии,
только просто вошёл в её дом,
и смотрели твои голубые
с фотографии рядом с Христом.
Меня спрашивали и крестьяне
и священник - весь белый, как снег:
"Как там Ванья?" "Как Ванья?" "Как Ванья?"
и вздыхали: "Такой человек!"
Партизаны стояли рядами -
столько их для расспросов пришло,
и твердил я, скрывая рыданья:
"В общем, Ваня живёт хорошо:"
Были мы ни пьяны, ни тверёзы -
88.
просто пели и пили вино.
Итальянские, русские слёзы
и любые - всё это одно.
Что ж ты плачешь, опять наливая,
что ж ты цедишь: "А, всё это блажь!"
Тебя помнит Италия, Ваня,
и запомнит Россия - не плачь!
ЛИНА кончила декламировать. Пауза. ОНА ставит на стол бокал, продувает мундштук.
Слышатся всхлипы ИВАНА ПЕТРОВИЧА.
ЛИНА: Жора, принесите ему водки.
ЖОРА, пряча лицо, идёт в сени, наливает две стопки водки; одну выпивает сам, а вторую стопку и бутылочку кока-колы подносит ИВАНУ ПЕТРОВИЧУ. Тот выпивает водку, как корвалол из стопки.
ЛИНА: Ну что вы молчите, дрянной старик? Жора, посадите его на кровать - это у нас будет теперь - скамья подсудимых. А вы, принцесса, пересядьте на стул.
ЛИКА послушно идёт к стулу и садится на него. ЖОРА усаживает ИВАНА ПЕТРОВИЧА на кровать, и становится в проёме между комнатой и сенями. ЛИНА становится у дальней спинки кровати, что в ногах.
ИВАН ПЕТРОВИЧ/сдерживая, плачь и угнув голову/: За что же это - на скамью подсудимых?
ЛИНА: Он ещё ничего не понял. За то, что вы углубляете пропасть молчания, то есть - лжи, теперь уже своей собственной лопатой. Вашу правду не знают ни ваши дети, ни ваша вот - собственная внучка.
ИВАН ПЕТРОВИЧ: Ну да ты уже всё рассказала.
ЛИНА: Не-ет, это я только сыграла увертюру.
ИВАН ПЕТРОВИЧ: Только меня! - под Вильнюсом долбануло,
ЛИНА: Колись, дедушка, колись.
ИВАН ПЕТРОВИЧ: Так, долбануло-то так, что я ничего и не помню!
ЛИНА: Раска-алывайся.
ИВАН ПЕТРОВИЧ: К тому времени и двух месяцев не прошло, как меня в Армию призвали! Я ни одного фрица убить не успел! . . Я вообще не понимаю - зачем они меня в плен взяли! Как подопытного, что ли?! . У меня же вот /снял фуражку/ - кусок железа
вместо черепа! /ЛИКЕ/ Вот, внученька, кусок немецкого железа /стучит ладонью по голове, плачет/!
ЛИКА бросается к нему на кровать, обнимает его, гладит по голове.
ЛИНА: Короче. . , после войны, Советская власть вас привезла сюда - на Рудник?
ИВАН ПЕТРОВИЧ: Ну! Сюда - на Каракубу!
ЛИНА: На что, на что??
ИВАН ПЕТРОВИЧ: На Каракубу!
ЖОРА: Да-а, это железнодорожная станция здесь так называется. Или называлась, хрен её знает.
ЛИНА: А здесь есть железная дорога?
ЖОРА: Та. . , там уже ничего не ходит. Рудник её использует и всё. Ну, вроде, поезд какой-то, когда-то идёт - то ли в Ростов, то ли в Донецк: А, не знаю.
ЛИНА: Та-ак, значит, бывшие наши военнопленные основали у рудника городок и назвали его - Комсомольском. Оригинально. А на самом деле, это - Каракуба.
ЛИКА: Фу, . . перестаньте произносить это мерзкое слово, оно заряжено чёрной энергетикой.
89.
ЛИНА: Ха, . . оно так и есть, в прямом смысле этого слова. Это азиатское слово - Каракуба, а по-русски - Чёрный Город.
ЖОРА: Ну, мы к этому, слава Богу, никакого отношения не имеем. Мы тут отдельно - на своём бугре живём, . . у нас тут старый хуторок:
ИВАН ПЕТРОВИЧ: Мы даже не можем встречаться в День Победы, у нас нет такого места на земле! Наших армий и подразделений даже и не существует! Как их и не было никогда! Самолёты наши сгорели на земле, так и не взлетев. Целые Армии взяты в плен,
не успев получить никаких Приказов сверху. Там - в Германском плену - я думал, что это немецкая пропаганда, а теперь понял - правда.
ЛИНА: Поэтому, после отсидки, вы не стали возвращаться на свою родину - в Аксай, . . до которого, от сюда, рукой подать?
ИВАН ПЕТРОВИЧ: Конечно! . . С какою же это я победой вернусь. . , да ещё через столько лет! . . Вопросы да восклицательные знаки на своей спине носить, как чугунные чушки на проволоке!? . /Зарыдал/!
ЛИКА, /гладя его/: Дедушка, дедуля, . . ну не плачь, родненький:
ЛИНА: Вот твоя история, Иван Петрович, и никакой другой истории у тебя нет.
ЛИКА: Ну не плачь, дедушка, не плачь.
ЛИНА: Теперь, пусть плачет. Слеза - она смягчению на "грудя" даёт. /Берёт апельсин, связку бананов и направляется в сени. / Жора, ступайте за мной.
ЖОРА идёт за ней в сени. ЛИНА кладёт фрукты на столик, включает в розетку приёмник. ЖОРА осаживается на табурет. ЛИНА садится на стул, изящно снимает туфли со своих ног, и ставит их на столик, а ноги кладёт на печь где постелена газета. Теперь, ОНА медленно начинает очищать апельсин. Пауза.
Вечереет. Свет в окошках становится красным.
В КОМНАТЕ.
Страницы: [ ] [ ] [ ] [ ] [ ] [ ] [ 7 ] [ ] [ ]
Читать также:»
»
»
»
|
