|
|
| | Следующим утром суровый верхолаз, вновь проходя под этой крышей зевнул, и вновь ему в рот попала какашка еще большего масштаба. Он посмотрел на крышу, и не увидел там попы. Мальчуганы стали умнее, и теперь после преступления сразу убегали. А мужчина, не увидев преступной попы, подумал, что это грач, проглотил какашку, и счастливый пошел по утренней улице, вдыхая прохладу и встречая рассвет. | | |
|
|
|
| | Обнажившись, он сильно и резко поставил меня на колени, правой рукой сгреб мои волосы в узел и начал использовать мой рот так, как если бы это был его собственный кулак. Очень скоро я понял, что мой рот слишком мал для его размеров, но это его мало волновало, как, впрочем, и то, чем и как я дышу. В тот момент, когда я начал уже задыхаться, он счел, что уже готов. Не выпуская из рук мои волосы, он развернул меня к себе задом, что-то вставил в задний проход и выдавил. Затем резким толчком вошел в меня сразу сантиметров на десять. Мои глаза чуть не выпрыгнули из орбит от боли, Я не закричал только потому, что мой рот плотно прикрывала его левая рука. Ощущение, что тебя разрывают при полной твоей беспомощности - такое я испытывал впервые. Я не занимался сексом - я боролся за жизнь. Дав мне немного привыкнуть, он стал методично повторять удары, все более усиливая глубину проникновения. Я практически терял сознание, безвольно обвиснув в его руках. Он нанизывал меня на себя, ! как куклу, мощно и молчаливо. По частоте и силе проникновений я понял, что финал близок, и собрал последние силы, чтобы ДОЖИТЬ до конца. И в этот момент он резко вышел из меня, быстро развернул к себе лицом, болезненным нажатием на щеки заставил раскрыться мой рот и вогнал туда свое порядком испачканное орудие. Несколько сильных толчков - и мощная струя вонзилась мне в небо, молниеносно затопив все свободное пространство. Его конвульсии потонули в моем захлебывающемся кашле. Отпустил он меня в состоянии полного шока. Я просто рухнул грудой белья в угол кабины, с трудом сдерживая рвоту и затравленно глядя на своего мучителя. Он неторопливо вытерся моим шарфом и, не глядя на меня, вышел вон. Большим дерьмом я себя еще никогда не чувствовал. | | |
|
|
|
| | С головой справились быстро, благо носила Танька каре. Потом я быстренько вымыл ей руки, шею и принялся за грудь. Честно говоря, мытьё женской груди руками очень мне напо-минало просто ласки, но я старался об этом не думать. Хотя и заметил, что соски у дочери напряглись. Просто от трения, думал я, намыливая живот: просто от трения. Спину тоже прошли довольно быстро. Настала очередь того, что ниже. | | |
|
|
|
| | Спустя минуты, Игорь протянул руки к пуговице джинсов, отстранился от девушки и спросил: "Можно?" , в ответ девушка только кивнула. Он аккуратно расстегнул пуговицу очень медленно, боясь, что Лена передумает, опустил ползунок молнии, и начал снимать с девушки джинсы. Он присел, помогая девушке вытащить ноги из штанин, а когда поднимался обратно, провел рукой по задней стороне бедер и остановился на попе прикрытой лишь тонким куском ткани. Игорь быстро, едва не упав, снял свои джинсы и обнял Лену. Они стояли так некоторое время, лишь поглаживая друг друга. Парень медленно накрыл ладонью совсем еще небольшую грудь и как в фильме потер ладонью сосок. Девушка тихонько застонала. Затем одним лишь глазами он спросил разрешения и начал медленно снимать с девушки последнюю преграду. Он долго не разглядывал, но все равно уловил тонкие волоски, что покрывали лобок. | | |
|
|
Рассказ №23080
Название:
Автор:
Категории: ,
Dата опубликования: Понедельник, 03/08/2020
Прочитано раз: 16902 (за неделю: 108)
Рейтинг: 69% (за неделю: 0%)
Цитата: "- Я о себе, - повторила зачем-то. - Я любила Борю. Говорю в прошедшем времени осознанно, потому что больше той любви нет. Сначала я даже обрадовалась, когда ты его приворожил, но потом: он не любил меня, я это чувствовала. Иногда вёл себя по-хамски. Грубил, постоянно врал, мог поиздеваться. До рукоприкладства не доходило, но он всегда был самцом, лидером, и меня это, как оказалось, устраивало. А сейчас: как бы тебе объяснить. Вот любишь ты кошку. Она гадит где попало, рвёт обои, царапается, пакостит по-всякому, а тебе она всё равно мила. Ты, конечно, мечтаешь, чтобы она была послушной, как собака, чтобы на улицу просилась, чтобы преданными глазами смотрела, еду выпрашивая, а не нагло орала, как ненормальная; и представь, мечта исполняется. Ты умиляешься день, два, три, а потом замечаешь, что кошечка не та. Идеальная, но не та. Чешешь ей пузо - она не царапается, свиснешь - со всех ног летит, скомандуешь - мурлычет, греет, ластится, прикажешь - уйдёт беспрекословно. Собака, одним словом, хорошо воспитанная собака: а любил-то ты кошку...."
Страницы: [ 1 ] [ ]
- Сюда?! - у Любы челюсть отвисла, когда она убедилась, что я веду её в стрип-клуб. Лицо приняло совсем ошарашенное выражение, когда заметила, как ко мне отнеслась охрана, с каким подобострастием официантка усадила нас за столик и спросила: "Чего изволите?".
Я, видя состояние учительницы, оказавшейся в подобном вертепе впервые, да ещё и в сопровождении ученика, к которому относятся, как к местному босу, заказал всё сам. Ей мартини, себе вина, всё равно какого, на вкус официантки, и нам вместе мяса с салатом - я проголодался.
- Петя, - заговорила Люба трагическим голосом, немного отойдя от потрясения. - А ты, собственно, кто?
- Всё просто, Люба. Хозяин всего этого шалмана мой очень хороший друг и он распорядился лизать мне зад. Ему всё равно это ничего не стоит. Понятно? Я не мафиози какой-то и, поверь, не колдовал нисколечко. Ну, успокоилась?
Успокоилась она только через полчаса, когда бутылка мартини была практически выпита, а еда поклёвана.
- Ты всё больше и больше меня удивляешь, Петя. Думала всё, я тебя раскусила - юный самовлюблённый колдун, дорвавшийся до власти, и точка. Ан нет, новый сюрприз. Какой будет следующий? Предупреди заранее, пожалуйста.
- Да на здоровье, предупрежу. Только, боюсь, больше сюрпризов не предвидится.
- Так я тебе и поверила!
- Как знаешь, - пожал я плечами. - Так о чём ты хотела поговорить? Стрелки к десяти подходят, моё, детское время заканчивается.
- О, чёрт! Совсем с этим стриптизом забыла, поразил ты меня в очередной раз: - и задумалась, хмуря брови, на что-то решаясь. - Нет, настрой здесь не тот. Даже начинать не хочу, непривычно всё это, - сказала, неопределённо оглядывая зал. - Не говоря уже о том, что неприлично.
- Это ещё ерунда, самый писк к полуночи разгорается, - сочинял я с видом знатока, основываясь на малочисленности клиентов. - Зато есть свободные кабинеты, где мы можем уединиться. Устроит? - Люба рассеяно кивнула.
Я передал заказ официантке, она позвала шныря, того же самого, который нас с Леной уже провожал, и мы последовали за ним.
- Устраивайся, - предложил я Любе в VIP кабинете, а сам вместе с сопровождающим вышел за дверь. - Нас нет ни для кого, всем молчок, - предупредил первым делом. - Организуйте здесь на столике то же, что и в зале, и никаких стриптизёрш не надо. - Мужчина согласился по всем пунктам.
- Да! - вспомнил я и пристально всмотрелся в глаза парня. - В кабинете камеры установлены?
- Да: - ответил он безразличным голосом.
- Микрофоны? - тот же ответ. - Отключить можешь? - согласие. - Отключай.
Подумывал заставить беднягу стереть моё посещение кабины с Леной, но не стал. Очень всё безобидно там было, даже без поцелуев. Зачем усложнять? Выключить камеры проще, чем залезть в сервер, который наверняка под охраной. Интересно, что потом Славик с записями делает? Вряд ли на порнохаб сливает. А вот шантаж - это его. Маленькая капелька в копилку неслабой тайной власти владельца нескольких сомнительных заведений, без сомнения, высокодоходных.
- Я до сих пор ещё в шоке, - совсем не по-учительски сказала Люба, когда нам в кабинете накрыли стол. - Ты как матрёшка многослойный, сюрпризы один за другим:
- Так о чём говорить собралась? - перебил я её.
Люба хмыкнула, глотнула мартини и вдруг подошла к шесту. С любопытством его погладила, вязалась одной рукой и обошла кругом.
- Хочешь, станцую? - спросила грустно. - Или тебе приятней приказать? Прикажи, я не смогу отказаться.
- Брось, - нахмурился я. - Не делай из меня монстра:
- Я и не делаю, ты уже сделанный: я о себе. Включи музыку, пожалуйста.
Я разобрался с музыкальным центром, включил. Заиграла не слышанная мною ранее ритмичная мелодия. Люба взялась за шест обеими руками и опёрлась на него грудью.
- Я о себе, - повторила зачем-то. - Я любила Борю. Говорю в прошедшем времени осознанно, потому что больше той любви нет. Сначала я даже обрадовалась, когда ты его приворожил, но потом: он не любил меня, я это чувствовала. Иногда вёл себя по-хамски. Грубил, постоянно врал, мог поиздеваться. До рукоприкладства не доходило, но он всегда был самцом, лидером, и меня это, как оказалось, устраивало. А сейчас: как бы тебе объяснить. Вот любишь ты кошку. Она гадит где попало, рвёт обои, царапается, пакостит по-всякому, а тебе она всё равно мила. Ты, конечно, мечтаешь, чтобы она была послушной, как собака, чтобы на улицу просилась, чтобы преданными глазами смотрела, еду выпрашивая, а не нагло орала, как ненормальная; и представь, мечта исполняется. Ты умиляешься день, два, три, а потом замечаешь, что кошечка не та. Идеальная, но не та. Чешешь ей пузо - она не царапается, свиснешь - со всех ног летит, скомандуешь - мурлычет, греет, ластится, прикажешь - уйдёт беспрекословно. Собака, одним словом, хорошо воспитанная собака: а любил-то ты кошку.
- Путано, но ясно, - завершил я её повествование. - Надоело, что он с рук ест?
- Да, - сказала на и отлипла от шеста. Подсела ко мне на софу, пригубила мартини. - И нет. Слушается он меня не по-рабски. Я, например, не могу ему приказывать, как ты мне: не возмущайся! Так ведь и есть. Сама не знаю, что хочу. А в принципе, ты можешь убрать приворот?
Я подумал и ответил.
- Пожалуй, да. Хоть завтра. Только: вернёт ли это любовь?
Люба со стоном откинулась на спинку и закрыла глаза. И вдруг попросила.
- Поцелуй меня.
Я пожал плечами и исполнил просьбу.
- Не так, со страстью: ну же, сильнее. Вот так! - с силой обняла меня и впилась до крови. Я от неожиданности забился, как муха в паучьих лапах. Люба тем временем повалила меня на диван и начала бешено срывать с меня одежду. - Шлёпни меня по попе, - попросила срывающимся голосом. - Сильнее: ещё сильнее! Да задери ты юбку, боже мой! - и вот от этих слов я взъярился - упоминание Бога, - понятно, кого имела виду Люба, - разозлила меня донельзя.
Колготки порвались с треском молнии. Стринги выдержали напор, как я ни старался - из них бы наручники для маньяков делать - и приятно, и надёжно. С рычанием я сорвал их вниз. Люба, удобно сдвинув ноги и подвигав попкой, помогла. Привстала, трусики с лохмотьями колготок с моей помощью опустились на застёгнутые сапоги. Я вскочил на ноги и хотел было развернуть удобно стоящую на карчах женщину к себе задом, но она попросила, тяжело дыша.
- Дай мне пощёчину: - я, не раздувая, шлёпнул её по щеке, силу особо не сдерживая. Её голова мотнулась. - Да-а, - прорычала сквозь зубы. - Ещё: накажи свою сучку ещё: - я ударил другой рукой, возбуждаясь при этом выше неба. Выше луны и солнца - не помню, когда я испытывал подобную смесь вожделения и ярости.
- Шлюха! - выкрикнул я хриплым голосом и развернул-таки женщину, едва не сбросив её с дивана. - Сука!
- Да! Я твоя шлюха! Сучка текущая! - вторила учительница, - грязная, мерзкая шлюха! Возьми меня грубо, жёстко: быстрее! - А я, капая слюнями, лихорадочно, со злостью расстёгивал ремень, матерясь в голос, о том, что навыдумывают козлы одежды всякие:
- Сильнее! - завопила она, когда я сходу вогнал свой твёрдый уд в её лоно. - Да! Да! Так! Наказывай свою шлюху, наказывай! У-у-у, - загудела, когда я одновременно с толчками стал хлестать её ладонью по заднице до красноты, до алых потёков, обзываясь отборным матом. Догадался намотать волосы на руку и потянуть, задирая голову до треска в шее. Люба завыла громче, но вырываться не стремилась.
Наказание продолжалось долго, я, окунаясь в наслаждение, ловил её силу раза три уже, которая исходила вместе со сладострастными воплями, возбуждение при этом не теряя, когда она неожиданно приказала:
- Возьми меня в зад. Возьми свою сучку в её грязный зад, немедленно!
Не думая, я приставил член к морщинистому шоколадному колечку ануса, как специально расположенного удобно, на уровне моего паха, и надавил. Ничего не вышло, и Люба зарычала от злости.
- Давай сосунок, сильнее дави, мерзкий мальчишка! Шлюху отодрать не в силах?!
- Раздвинь булки, сучка, - прошипел я, чтобы ответить хоть что-то и догадался-таки плюнуть на сжатую дырочку, смочить головку, растереть и надавить на анус снова:
- А-а-а: - монотонно завыла Люба, пока я медленно, миллиметр за миллиметром, преодолевая сжатие неразработанного сфинктера, вставлял ей в зад, сам испытывая боль в перетянутой уздечке: и заскользил, провалившись, чувствуя гораздо большую плотность, испытывая иные ощущения. Не сказать, что более сладкие; скорее острые, как аджика на шашлыке.
Перегруженные ноги женщины, и так дрожащие как осиновый лист, подкосились, и мне пришлось подхватить её за таз и удерживать руками, одновременно делая фрикции. Было неудобно, но я в запале не замечал никаких неудобств, а только слушал смешанный со стонами вой, грязную ругань интеллигентной учительницы и ждал, специально не воздействуя на наступление оргазма.
Страницы: [ 1 ] [ ]
Читать из этой серии:»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
Читать также:»
»
»
»
|